Я же почему-то вспомнила совсем другой проигрыш на гитаре, намного более музыкальный, профессиональный и красивый, и уж точно не пошлый. Пришлось отмахнуться от воспоминаний, которые накатывали волной, пока я не отгоняла их усилием воли.
Может быть права Даша, мне давно пора найти молодого человека и расстаться с девственностью? Только где его искать-то? В университете мне никто не нравился, приятельствовала я со многими, но дальше «привет-пока-как-дела-чем-занимаешься» не заходила, в родном городке тем более.
Видела, что Алик косил на меня карим, жгучим взглядом, но это был Алик – парень, которого я помнила столько, сколько помнила себя. Мы выросли в одной песочнице, несмотря на разницу в возрасте три года. Наши родители работали на одном предприятии, мы даже пару раз вместе ездили в летний лагерь от этого самого предприятия, пусть и в разные отряды.
Макса рассматривать в качестве будущего парня не получалось совсем. Да и, были у меня, у всех у нас, подозрения, что он до сих пор сохнет по своей первой, несчастной любви. И вообще – он решительно не в моём вкусе. Совсем. Абсолютно.
Никита? Никиту можно было бы рассмотреть на роль временного увлечения. Только, во-первых, я, как почти любая девушка, не хотела ничего временного. В глубине души я мечтала встретить того единственного, который станет у меня первым и останется им навсегда, хотя бы лет на десять… это если вернуться из мечтаний в реальность, конечно, в мечтах – навсегда.
А во-вторых, я знала, что Дашка в тайне страдает по Никите. Не сильно, не всерьёз, лёгкая влюблённость совершенно не мешает ей встречаться с другими парнями. Весело, с пользой для тела проводить с ними время, но в то же время, если бы он вдруг пригласил её куда-нибудь – она бы точно описалась от счастья и конечно согласилась.
Однако Никита не приглашал. В целом, его личная жизнь была покрыта железобетонным слоем тайны. Все понимали, что кто-то у него есть… должен быть, но кто та счастливица, не знал никто, что было немного странно для нашей дружной и откровенной друг с другом компании, но мы проявляли понимание и не лезли с явно лишними расспросами.
Оставался Тима, но думать о нём, несмотря на весь мой атеизм, грешно. У Тимы есть Настя. У Насти – Тима. Это аксиома.
Искупавшись, мы отправились к палаткам. Начало темнеть, становилось неуютно. У Даши был с собой фонарик, она не боялась ничего, мне же было не по себе. Прямо в тот момент я бы предпочла наслаждаться природой на балконе, среди маминых цветов, в обнимку с толстожопым Барсиком и в наушниках, где звучало: «А небо всё также высоко. И солнце по крышам, и в городе лето…»