Приказ обсуждению не подлежал, ясно, что такого уровня решения, касающиеся штатских, тем более, когда приходится задействовать смежные службы, принимаются не старшим лично. Он приказать пригнать вертолёт, катер, подводную лодку или дирижабль не мог. Партия сказала, комсомол ответил. Проблемы индейцев, как и полагается, шерифов не волнуют.
– Понял, – вздохнул Амгалан, обвёл усталым взглядом присутствующих, бросил под ноги рюкзак с провизией. – Потом вас догонять?
– Потом будет потом, – отмахнулся Игнатьич.
– Далеко к вертолёту идти? Вещи можно будет взять с собой? Можно поторопить спасателей? – понеслось со всех сторон.
Засуетились, смотри-ка на них. Неужели сообразили, что могут превратиться в пережжённые куски мяса из-за собственного идиотизма? Пожарная обстановка – хоть святых выноси, а эти идиоты вздумали отдохнуть на природе. Не отдыхается им рядом с мамками, папками, у компьютеров сидя, под сериальчик и пивко.
– Вещи ваши никто не потащит, только самое, подчёркиваю, самое необходимое. О месте посадки вертолёта пилот сообщит отдельно, но, насколько я знаю местность, километров пятнадцать вглубь, – он махнул в сторону кажущейся непроходимой тайги.
– Пятнадцать? – пискнула та, что в белом купальнике, и нервно, с каким-то неясным упрёком посмотрела на Пашу, словно это он её сюда приволок.
– Может и двадцать, – явно для острастки преувеличил Игнатьич. – Вы можете отправиться к реке, через недельку катера освободятся, за вами пришлют. Только имейте в виду, если полыхнёт, – он показал взглядам на шпили убегающих ввысь деревьев. – Как раз всю неделю и проторчите в воде…
– Может, не полыхнёт? – в ответ совсем тихо пропищала говорящая.
– Может и не полыхнёт, – вставил Пашка.
Невозможно жалко стало девушку. Смысл продолжать запугивать ту, что, кажется, уже моргать боится и дышит через раз? Уж она-то точно проблем спасателям не создаст, а сама огребёт по самые уши. Пригнать вертолёт ради компашки сумасбродных студентиков – не шутки. С рук не спустят, точно миром не отпустят. Штраф вкатают такой, что долго придётся с карманных денег отдавать, если мама с папой не раскошелятся, конечно.
Игнатьич ушёл, махнув на прощание рукой, оставшиеся с ним бойцы двинулись за ним, вздохнув на прощанье. Остановиться и передохнуть хотелось неимоверно, скинуть спецодежду, вытянуть ноги, пожрать, наконец. У отдыхающих наверняка есть чем поживиться, помимо опостылевших даров природы и тушёнки. Угостят, поди, не пожадничают.