Неделя моего образцового поведения заканчивается появлением камер во всем доме, включая спальню. На самом деле я не должна была заметить этот глазок, однако мой взгляд случайно падает на ряд листьев вдоль огромной каменной стены, причем когда я переодеваюсь. Неприятное открытие. К тому же я точно уверена что еще недавно никаких камер не было, а значит, Влад чего-то опасается. Или просто извращенец. Хотя я склоняюсь к первому варианту.
Слава богу отец мне вовремя оплатил операцию на глаза, так что зрение у меня как у ястреба. Один минус — скорее всего если я увидела камеру, то и тот кто ее отсматривает тоже понял что не такой это уже и секрет. Но раз уж я себя выдала, я решаю изобразить оскорбленную дурочку, и когда Влад возвращается с работы, начинаю скандал прямо с порога:
— И кому ты отправляешь видео наших постельных сцен?! — в моем лице праведный гнев, в глазах — слезы. — Даже не думала что ты такой извращенец. В туалете тоже камеры? Так?!
Влад замирает посреди комнаты, чуть бледнеет, сглатывает и ослабляет галстук. Как неожиданно! Он все-таки растерян, и это вызывает у меня сладкое чувство победы. Влад не готовился к такому развитию событий, что придется оправдываться за скрытую камеру в спальне.
Наконец он произносит:
— Камера поставлена для нашей безопасности.
— Что ты мелешь? Какая безопасность? У тебя вдоль забора автоматчики стоят. — отбрасываю назад волосы и шагаю туда-сюда, — Ты извращенец, который сливает видео в интернет.
— Что ты за глупости говоришь! Моя служба безопасности… — снова начинает, но я мотаю головой:
— Хватит врать! Или ты меня боишься? Ты за мной шпионишь? Тебе недостаточно что я стала ласковой и спокойной, ты хочешь меня еще и унизить? Кто там сидит и смотрит на меня? Куча потных мужиков? Я заметила камеру когда переодевалась! — сажусь на постель. Я в легком шелковом халате, едва прикрывающем попу. И я вижу по лицу Влада что сейчас, жадно пожирая меня глазами, он думает о том, что на мое прекрасное тело может наяривать какой-нибудь дегенерат. Однако он не дает заднюю, интересно почему.
— Полина, все это не просто так, — вздыхает, — Ты стала слишком спокойной. Я боюсь за твое психологическое состояние.
А вот это уже что-то новенькое. Но его аргументация меня возмущает еще больше:
— Ты не боялся за мое психологическое состояние когда заставил с собой сожительствовать. А теперь значит заметался? А чего ты вообще хочешь от меня? Расскажи поподробней?