Оглядевшись внутри, он понял сразу
несколько вещей. Во-первых, коридор, ведущий вглубь скалы весьма
длинён и темен. Во-вторых, надо срочно обеспокоиться сбором дров,
пока ночь не накрыла гору и его лично. Топорик в руки, барабан на
шею – погнали! Николай заготавливал топливо для костра, а в голове
что-то нашёптывало – и для факелов собери дровишек. А когда в
кустах нашлась ветхая, расползающаяся одёжа, не то куртка, не то
френч какой-то, то стало окончательно ясно – после ужина он пойдёт
изучать станцию.
Банка тушёнки – это не просто банка,
упирающаяся острым краем в спину, не просто несколько раз по
четыреста грамм груза, тянущего твои плечи вниз. На привале она
раскрывает свои главные свойства. Это и контейнер с
высококалорийным легкоусвояемым продуктом, и маленький котелочек, в
котором можно приготовить ужин. Ладно, не готовить, просто
разогреть. Но ведь можно же! Разогрев тушёнку, Николай удержался от
соблазна скушать не только мясо с хлебом, но и вымакать весь жир
тем же хлебушком.
- Погоди друг, жира тут много, мы
используем его иначе.
- Это как?
- Поужинаем, увидишь.
После ужина Николай сходил к
найденному неподалёку ручью, умылся по пояс, запасся водой, а потом
вернулся в свою пещеру и при свете костра начал творить. Снова
разогрета банка с остатками жира, этим жиром пропитаны ленты
ветхого пиджака, выбитого от пыли перед входом. Ленты намотаны на
палки. Получилось всего два факела, и никому неизвестно, сколько
они будут гореть, эти самодельные осветительные приборы. Но не
сидеть же тупо на заднице!
Что я вам скажу, увиденное
Герасимовым меня как автора разочаровало. Особенно поначалу.
Думалось, что сейсмостанция – это куча какой-то мудрёной
аппаратуры, вслушивающейся в дыхание литосферных плит, передающей
данные в центр в режиме реального времени. А что мы видим по факту?
А видим мы спину Самодеятельного сталкера, дрожание пламени за ним,
отсветы на камнях. А боле нихрена мы не видим. И Николай тоже, судя
по его ремаркам. Всё вынесено подчистую, ни тебе оборудования с
таинственными циферблатами, ни самописцев, замерших в вечном покое
над гладью пожелтевшей бумаги. Длинный прямой коридор, пустая
комната, вырубленная в скале и всё. Погодите, а чего это Колька в
углу ковыряется? А куда он побежал? О, возвращается, искатель
недоделанный! Я прошу прощения за свои ремарки, это во мне
разочарование говорит. Хотел вам увлекательную историю поведать, а
тут такой обл… ой!