Выражение лица у женщины было при
этом какое-то спокойное, словно она говорит об обычном факте. Так
что Герасимов сразу поверил в продуманность не только Светы, но и
конкретно всего народа, населяющего двадцать первый век. Поверил и
сделал для себя заметочку – побольше молчать, а лучше не побольше,
а совсем. Как у них в классе говорили – молчи, за умного
сойдешь.
- Николай, ты насчет жизни среди
своих потомков не передумал?
- Нет, тёть-Свет!
- Кто? – Светка чуть не подавилась от
такого резкого перехода – А, привыкаешь, это правильно. Будешь как
Штрилиц. Кино про фон Штирлица видел?
- А то!
- Вот и ладушки. Семен Хотченко вчера
в город поехал на своей «Газели», сегодня будет объезжать клиентов.
Начнёт как обычно с меня. Давай-ка ты ему свою помощь предложишь в
качестве грузчика.
- Ты Шульженко, он Хотченко. У вас
что, все украинские фамилии тут носят.
- Ты вот с Украины с русской фамилией
– это нормально?
- Так я русский.
- Вот и не трынди попусту! Жизнь
такая, что всех перемесила большой мешалкой. То война, то
коллективизация, то принудительное переселение. Да кому я
рассказываю, сам в курсе.
- Не в курсе. Какое принудительное
переселение? Кого?
- Опачки! Ты ж и этого не знаешь.
Потом как-нибудь расскажу. Или в интеренете почитаешь. Если
подключишься. Ешь быстрее, скоро «Газель» приедет.
- Что такое «Газель»? И что за помощь
потребуется?
- Грузовичок карманный, на
Горьковском автозаводе вместо волжанок делают. Там тонны полторы
груза входит. Семену уже шестьдесят скоро, его клиентам и того
больше. Он кому продукты около калитки выгрузит, а кому на крыльцо
тащит, коли совсем старые. Ты пособи, разнеси заказанное по
домам.
- Да не вопрос! А этот ваш Хотченко,
он в рамках шефской помощи или барыжит?
- Серединка на половинку. Наценку
делает за доставку, но божескую. Ему ж и бензин купить надо, и
семью кормить. А без него совсем было бы кисло тут. А с твоей
помощью он по времени быстрее обернётся, старикам подмога. Глядишь,
заработаешь чего. Но скорее, просто чужаком быть перестанешь. Не
последнее дело в наших краях.
- Да чего ты меня агитируешь! Дело
полезное, опять же чужой хлеб просто так жевать стыдно. Пока хоть
так буду отрабатывать.
- Святой человек – стыдно ему чужой
хлеб жевать! Куда все святые девались, когда? Вроде все такие были,
а только объявили по телевизору, что честным быть не обязательно –
и всё. Половина сразу переоделась, половина потом, а третью
половину на кладбище снесли. Остались единицы таких вот
честных.