— Что? Я … — еще не до конца оправившись, я никак не мог понять,
что происходит.
— Заткни свою пасть. Не хочу слушать оправдания жалкого
калеки.
— Но я не калека! – с удивлением возразил я.
— Ты разве не слышал меня? Я сказала молчать! — и в этот раз я
отчетливо видел, как её нога полетела мне в лицо, — Если я говорю,
что ты калека, должен заткнуться, то ты просто молча выполняешь.
Отныне, чтоб я тебя здесь больше не видела.
— Я здесь работаю так же, как и ты. Я имею полное право здесь
находиться! — я не мог понять такого отношения, а также начинал
злиться, но с сожалением понимал, что слишком слаб. Но в то же
время мне не хотелось сдаваться и продолжать молча сносить все
унижения.
— О-о, так ты настолько туп, что даже не понимаешь человеческую
речь?
— Ты не человек, ты просто грязная подстилка для диких собак! —
и только огрызнувшись, я понял, что мне следовало держать язык за
зубами.
— Тварь. Как видно, единственный способ заставить тебя молчать –
это вырвать твой поганый язык, — злобно завизжала она и обрушила на
меня шквал ударов.
А я даже не мог толком увернуться, так как мои внутренности
продолжали болеть, словно кто-то их рвет, да и еще после второго
удара сильно кружилась голова. И не имея физических сил остановить
избиение, я решил попробовать другой метод.
— Я доложу старейшинам о нарушении тобой правил секты! — крикнул
я, собрав остатки сил.
И внезапно избиение прекратилось, но не успел я обрадоваться,
как услышал издевательский смех, причем не только моего мучителя,
но и окружающих девушек. Оглядевшись, я видел, как часть из них
смеется, многие просто игнорируют все происходящее и только
небольшая часть стыдливо отводит глаза.
— Ты можешь попробовать, — все еще посмеиваясь сказала она, — но
тут никто не подтвердит твои слова. Ведь мы здесь все очень
дружны.
И снова взрыв смеха последовал после её слов, а лица некоторых
учениц стали хмурыми.
— К тому же если я узнаю, что кто-то настучал на меня ...
покалечу тебя куда раньше, чем успеешь сделать это сам, — и снова
начала бить меня, стараясь попасть в лицо и живот, которые я,
кое-как свернувшись, пытался прикрыть.
— Ну и кто теперь подстилка? А? Мелкий сучоныш, только второй
день в секте, а уже осмеливаешься тявкать на меня! — снова начала
она заводиться, видимо, вспомнив мои слова.