Указав в ту сторону, я спросил:
— Тогда я прихвачу с собой бочку? Думаю, будет удобней наполнять
её, а не ходить постоянно к ручью.
— «Хотя чтобы её наполнить, придется так же ходить к ручью», —
тут же подумал я про себя.
— Тебе не обязательно передо мной отчитываться, — со смехом
обратилась она ко мне, — просто закрой дверь, когда закончишь, и не
устраивай беспорядок.
Оставшись на складе один, я понял, что со стороны, должно быть,
выглядел весьма глупо. Но оказавшись так близко к поворотному
моменту, который может как спасти меня, так и убить, я ничего не
мог с собою поделать. Постаравшись успокоиться, я постоял несколько
минут в тишине. А затем, взяв бочку и серп, вернулся в столовую.
Где быстренько поел, и, как всегда, поблагодарив женщин за еду,
ушел.
Окончательную установку массива и его испытание, я наметил на
середину ночи. В это время инь ци была на пике, а людей в саду было
крайне мало. И подготовив все необходимое, я остаток дня
медитировал и отдыхал.
И вот, время пришло, заранее разведя огонь под бочкой с водой, я
кинул туда травы. А затем перешел к установке массива в своей
пещере. Разложив узлы массива в форме пятиконечной звезды, я сел в
середину. Теперь оставалось только активировать его, подав ци в
основной узел, связанный со «смертью».
Глубоко вздохнув и успокоив свой метущийся от страха разум, я
сделал это. В тот же миг появилось тусклое свечение, которое
постепенно набирало силу. А энергия, поступающая на узлы,
изменялась в соответствии с программой, заданной при помощи
начертаний. Увидев, что массив работает, я тут же начал
циркулировать ци. Немного успокоившись за несколько минут
медитации, я смог почувствовать, как чуждая энергия проникает в мое
тело небольшой струйкой. Но со временем её объем становился все
больше, как и скорость прибывания. И словно достигнув какой-то
критической массы, она, как дикий зверь, нападающий на жертву,
выстрелила в район моих ног. После чего я с трудом удержался в
состоянии медитации из-за накатившей боли.
Мне сложно было ясно мыслить, а уж описать ощущения тем более не
представлялось возможным. Невероятная, всепоглощающая боль, которая
волнами усиливалась, когда я проталкивал свою ци через меридианы
ног, не позволяла мне даже глубоко вздохнуть. Но к счастью, после
разрушения шло восстановление и успокоение, во время которого я мог
немного передохнуть. Правда осознание неизбежности новой волны
боли, делало её во сто крат страшнее. А позже, я уже с трудом
различал, что именно я чувствую. И мир превратился в калейдоскоп из
двух цветов: боли, и наслаждения, когда её нет. Непрерывная череда
все новых узоров, в равной степени переплетающихся ощущений,
бросила меня в пучину, казалось, вечного безумия. И только какая-то
крохотная часть меня, не столько воля, сколько упрямство, твердила:
«Живи, не сдавайся, борись».