Я перевернул ее и попытался надавить на грудь, чтобы выдавить воду. Уложил Алису на колено и стал методично давить на спину.
– Давай-давай! – подбадривал я ее, хотя она меня не слышала. – Вода пошла, молодец...
Я тогда безумно боялся, что не справлюсь. Что она не выживет и задохнется, а виной тому буду только я.
– Дыши, Лисенок, дыши! – разомкнул я ее губы и вдохнул порцию воздуха. – Давай же, малыш, дыши! Умоляю... – я вдохнул в нее еще раз, но эффекта не было. А главное – мне начало казаться, что сердце замирает... Оно больше не стучало. – Нет... Черт, нет! Алиса, нет! Живи, умоляю... Черт... – сводило мои руки судорогой, но я снова попытался сделать искусственное дыхание. А потом принялся давить на грудь обеими руками. Я делал массаж сердца и вдыхал в нее воздух, а перед глазами проносились те дни, когда мы были вместе.
Я вспоминал, как она смеялась. Какой злой бывала после ссоры. Какой нежной по утрам, когда мы просыпались вместе и просто дурачились в постели. Я как будто видел эти кадры на пленке, словно прокручивал их перед собой и пытался напомнить Алисе, какой она была. Как она себя вела, какой я ее видел собственными глазами и... как она выглядела живой... Потому что она должна ожить... Я не могу смириться с этим... И не буду.
– Лисенок, просыпайся! – кричал я ей сквозь слезы. – Очнись... – Но она продолжала лежать с посиневшими губами. Не смотрела на меня и молчала. Не шевелилась. – Нет, пожалуйста! Не делай этого, слышишь? Только не умирай, не вздумай, слышишь меня? Не вздумай… – Я продолжал вдыхать в нее жизнь минуту за минутой, не считая число нажимов. Я не мог поверить в то, что она мертва. Нет, она не могла умереть, не могла... – Алиса... – плакал я и снова целовал ее губы, надеясь на чудо. – Лисенок... Господи, Лисенок...
Я никогда не верил в Бога. Но если Бог и существует, то он должен пощадить ее. Ей еще слишком рано уходить. Алиса не может умереть. Не может. Просто... не может...
– А... кх… – вдруг услышал я то, чего так долго ждал. – Кха-кха... а... – вздрогнула Алиса и пыталась схватить немного воздуха.
– Давай, Лисенок, давай же, ну! Кашляй! Кашляй! Борись, сражайся... – Я уложил ее на бок и дал прокашляться. С этим кашлем я обретал душевный покой и улыбку на лице. – Кашляй, малышка. Дыши...