У парня в горле словно скатался ком. Он не мог ничего
сказать, и даже его маски. Его маски трещали по швам. Этот человек,
этот отец, этот бизнесмен. Он был абсолютно прав. Только он не
знал, что Влад меняется. Становясь сильнее и умнее в численных
значениях. Влад посмотрел Виктору Владимировичу в глаза.
Ожидание поединка. Вызов на бой. Презрение. Злость на
дерзость. Страх за дочь. Страх за жену. Страх за свою
жизнь.
Интересно. "Получается, всё-таки Эмпатия прокачалась за ночь, и
стала выдавать более полные данные по эмоциям. Это очень интересное
свойство, надо его тщательно развивать. Можно получить большое
преимущество, если знаешь, что чувствует и думает твой
оппонент" - думал Влад.
- Вы знаете, Виктор Владимирович, раз уж мы так, без мишуры,
то…
- Да, ты сейчас опять куснёшь меня, мальчик. Ты пойми, ты просто
детское воспоминание моей дочери. Ты никто и звать тебя всё ещё
Артём Какойтович, а не Влад Волков. Ты мнишь о себе много, потому
что в своей маленькой жизни – ты герой. Но в реальной жизни ты
мальчишка в мире взрослых мужиков. А теперь уходи. Я могу попросить
охрану, но зачем травмировать девочку, да?
Влад кивнул мужчине и поднялся. В этот момент в комнату вошла
Лена с мамой. Они переговаривались, заразительно смеясь, и тут
взгляд девушки упал на вставшего Волкова.
- Ты уже уходишь?
- Лен, - Влад обратился к ней, сознательно игнорируя родителей
присутствующих тут же, - твой папа очень против нашего общения.
Вряд ли он тебе это напрямую скажет, потому что в нём много страха.
Скрытого страха. Но это его дом. Поэтому я ухожу, но буду рад тебя
видеть, потому что считаю, что решение должна принимать ты
сама.
Он не надеялся на бунт со стороны девушки, и она это понимала.
Волков просто открыто прощался с ней перед тем, как возможно опять
уйти из её жизни. И в этот раз возможно безвозвратно. По крайней
мере, её отец мог устроить ей резкий перевод в Лондон, в более
близкую Москву или ещё куда.
Выйдя на улицу парень глубоко вдохнул. Было ощущение того, что
он не дышал всё время, начиная с вопроса Ольги Львовны и пока не
вышел. Тогда в первый раз, мальчик прибежал домой в слезах и
долго думал потом лёжа на кровати о том, что он не подходит для
того мира. Менять себя, как ему казалось, он начал именно тогда.
"Раз я не подхожу миру, значит, я изменю его так, чтобы самому
решать, что мне подходит" - подумал он тогда.