Вот почему мне и в голову не приходило, что тем
самым клиентом, которому я так сильно понравилась; может оказаться он?..
Наверное, потому что не досмотрел мой танец до
конца, ушёл куда-то. Видимо, оформлять заказ на приват…
От этой мысли становится жарко. Или это скорее от
того, что Егор Викторович смотрит на меня? Блуждает мне по телу откровенным
взглядом, а оно и без того не так чтобы скрыто. На мне ведь сейчас тот самый
комплект белья с чулками и кружевная маска в тон ему. Переодеться всё равно
пришлось — всё для клиента, чтобы разнообразить ему впечатления.
И я была настроена выжать из себя лучшее в этом
танце. Завести, распалить, заворожить… Вот только не Егора, чтоб его,
Викторовича!
Дразнить его, пока в толпе был — одно. Наедине —
совсем другое… Опасное даже.
Я ведь не знаю, заказал ли он приват просто потому,
что я ему понравилась, или... Что, если узнал? И в этом случае тут наверняка
какой-то подвох. В лучшем раскладе Егор Викторович захочет убедиться, точно ли
нестандартная Синицына пойдёт на такое, а в худшем мне сейчас сделают выговор и
потом вынесут этот вопрос в деканате. Не уверена, что студентам престижного
университета позволительно зарабатывать в таких местах. А участникам
перспективнейшего конкурса уж тем более.
Так, ладно. Вряд ли у нас худший расклад. Иначе Егор
Викторович наверняка бы уже что-то сказал, а не смотрел на меня так пристально,
горячо и молча.
Потому не стоит подавать вид, что я его узнаю. Не
думая о смысле собственных действий, начинаю плавными танцующими действиями
двигаться к преподавателю…
Боже, я надеюсь, что смогу смотреть ему в глаза вот
уже в понедельник в универе…
Что ж, это потом. Сейчас есть только этот момент.
Музыка уже играет, и моё тело дрожит от волнения, но я умудряюсь замаскировать
это в танце. Подбираюсь к Егору Викторовичу осторожно, не спуская с него глаз и
считывая настрой. Пока он не кажется удивлённым... Скорее воодушевлённым.
Нетерпеливым и сдержанным одновременно.
На мне почти нет одежды. Мы наедине. Его взгляд
очень красноречив.
От этого сознание начинает плыть. Как и эта комната.
Остаётся только пылкий и горячий взгляд, неотрывно следящий за моими действиями.
Я старательно пытаюсь не думать о Егоре Викторовиче как о Егоре Викторовиче, и,
намеренно томно закрыв глаза, представляю на его месте любого другого клиента.
Да хоть администратора, как мужчину, которого видела в последний раз. Ведь в
зале мне никто не запомнился...