Странно, но как раз всё вот это про сохранение
рекламы мне в голову не приходило, когда свет и электричество вырубились. И
страха по поводу зря проделанной работы не было. Только вот тревога почему-то
всё равно при этом была. По какой-то другой причине…
— Но чтобы тебе было спокойнее, сейчас всё решим, и
ты убедишься, — видимо, Егор Викторович принимает моё молчание за недоверие к
его словам. — Там пробки, наверное, выбило. Не должно было, но посмотрим, в чём
там дело.
Мне кажется, или ему тоже неспокойно?
Преподаватель встаёт с места, чтобы, видимо,
посмотреть эти самые пробки. Вот только я в этот момент зачем-то и сама
подрываюсь, заметавшись. Не получается выбрать одно направление или просто
стоять на месте. Как глупо…
Но самое дурацкое в этой ситуации даже не это, а то,
что я в итоге натыкаюсь прямо на Егора Викторовича. Чуть не врезаюсь в него,
удерживаемая лишь его руками.
Замираю. Сердце подскакивает куда-то вверх, а
дыхание сбивается напрочь. И будто даже боюсь его восстанавливать.
Пошевельнуться тоже никак не решаюсь…
Егор Викторович, кстати, тоже не то чтобы разряжает
обстановку. Его руки всё ещё на мне, обжигают даже сквозь одежду. А близость
преподавателя настолько ощутима, что усиленно смотрю куда угодно, только не на
него. Хотя всё равно тут темно и его лица не вижу.
Надеюсь, и он моего тоже. Потому что вот вообще не
удивлюсь, если оно у меня красное сейчас.
— Простите… — наконец, выдавливаю я. На сбивчивом
выдохе, негромко и неуверенно.
Пальцы Егора Виктиоровича чуть сильнее сжимают меня.
— Это ты меня прости, — как-то странно отвечает
преподаватель. Хрипловато, вымученно даже.
Пол уходит у меня из-под ног. Нервно сглатываю, и
это кажется шумным. Перекрывает даже стук колотящегося сердца.
— За что? — не узнаю собственный голос.
Егор Викторович не отвечает. Вместо этого вдруг
обрушивается своими губами на мои. Жадно, напористо — так, будто дорвался до
чего-то жизненно необходимого.
От соприкосновения наших губ мгновенно прошибает током.
Замираю, не веря в происходящее и в то же время погружаясь в него. Мир вокруг
словно рушится. Егор Викторович… целует меня?
Прижимает к себе крепче со сдавленным рыком. Мелко
дрожу, чувствуя, как его язык осторожным и в то же время несдержанным касанием
проходится по моей нижней губе, будто пробуя на вкус и требуя большего.