Ксенобий, не привыкший к нагрузкам, едва держался в седле. Нынче, добравшись до места привала, он с лошади не слез, а рухнул. Однако, отлежавшись, опять принялся разглагольствовать.
– В сущности, что суеверие, что религия – суть одно мракобесие. Религия полезнее лишь тем, что позволяет держать под контролем толпы простонародья. Великие учёные давно доказали, что предания о богах – такая же выдумка, как вера в сон и чох. Все эти сказки только отражают тайную мечту слабых людей сделаться сильными – ради этого они ищут тайных знаний и ждут откровений от богов. Быдло не понимает, что истинная сила человека – в государстве! Только учение Солнца Благословенного ведёт нас по истинному пути, выбивая из тупых голов дряхлые предрассудки и создавая тот народ, который необходим сильному государству…
Эриноя позабавило, с каким почтительным вниманием Лимма слушал болтовню господина. Обычно никто больше не обращал на него внимания, поэтому было очень странно, что Энкилон вдруг открыл рот и прокаркал:
– Всему виной нечистая кровь.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Ксенобий.
За несколько дней молчания горло Энкилона словно окостенело. Он прокашлялся, но всё равно слова его звучали жутко и неразборчиво:
– Когда-то Ликены были городом чистой крови, а теперь в нём собираются ублюдки со всей страны. Ардское семя… колхидорцы… тиртяне… Все они смешались тут, и Ликея стала страной ублюдков без чести и совести. Забыли, на ком всё держалось! Апилохен такой же, поэтому он всюду свой.
Карис с беспокойством поглядел на Эриноя, ожидая вспышки гнева. «Когда-то», без сомнения, значило – до гипарейского завоевания. Однако копьеносец промолчал. Его не трогало мнение какого-то плотника.
Зато Ксенобий не промолчал.
– Воистину, чистота крови – это основа крепости государства. Как дерево тем выше, чем глубже уходят в землю его корни, так род человеческий тем крепче, чем дальше в прошлое уходит его история. Мы, гипареи, по праву гордимся своими предками, хотя и не обожествляем их, подобно диким ардам. Каждый из нас может исчислить деяния предшественников, начиная от самого Прародителя. Это, конечно, касается только знати…
В обычном состоянии даже не блиставший интеллектом Энкилон понял бы намёк на своё низкое положение. Однако он поглядел на Ксенобия с таким недоумением, словно тот говорил на гвирском – языке страны, которая, как известно, лежит на самом краю света. Эриною стало смешно: плотник будто искренне попытался, но не смог понять мальчишку.