Из поварни выглянул Белайха.
– Я того, спросить хотел: козлятину готовить, или кабанятину?
– Кабанятину, – сказал Эриной. – И давай, не медли. Старик уже наверняка готовил бы ужин, значит, и дым над трубой должен быть.
Кожемяка скрылся. Эриной подошёл к лавке, к которой был привязан Терша, и ткнул пальцем в почерневший ожог на груди. Старый охотник застонал.
– Всё ещё не хочешь говорить? Ладно, дождёмся твоих сыновей.
– Они не придут, – прохрипел Терша. – Я послал их в Мигарту за солью…
Эриной с силой ударил его под рёбра, и, подождав, когда старик отдышится, сказал:
– Не смей мне лгать. Разжиться солью проще в Бетине, а твоих сыновей там нет. Они где-то в долине, и рано или поздно вернутся сюда. Впрочем, мы не торопимся, и если их не будет несколько дней, это не испортит нам настроения. Другой вопрос, как эти дни собираешься протянуть ты…
Он снова потрогал ожог, но на этот раз Терша сцепил зубы и не проронил ни звука. Однако из-под повязки, которой закрыли ему глаза, выкатилась крупная слеза. Эриной улыбнулся.
Терша, совладав с дыханием, промолвил:
Конец ознакомительного фрагмента.