– И скажу…
– У тебя тоже шутки несмешные какие-то, дя… То есть, Андрей.
– Зато ты шутить умеешь, то карту подбросил, то с балкона скинул, –
невесело хмыкнул я.
– С какого балкона? – Олег почесал вихрастую макушку.
– Не важно, было это давно и неправда…
– А-а… Я просто плохо помню, что было до того, как ты меня спас.
Ну, после того, как маму убили. Как отрезало все, понимаешь…
– Сочувствую.
– Да нормуль все… Теперь у меня новая мама. И папа. Ты знаешь, так,
конечно, нельзя говорить, но я, честно говоря, рад, что они у меня
появились. Вместо… гражданки Зверевой. Била она меня. Это я хорошо
помню. Как я еще нормальным вырос, ума не приложу.
Глаза его сузились, голова опустилась. Все ещё тяжело, видно, нести
было этот груз.
– Ты посмотри. Вырос он! Сначала институт закончи, на работу
устройся, а потом говори, что взрослым стал.
– Блин, ты говоришь, как моя мама.
– Вот и слушай ее. И меня.
– Вообще-то я даже в милицию хотел идти работать. Как ты.
– Не-е… – замахал я руками. – Выбрось эту дурную затею из головы.
Ты добрый, тебе людей лечить, а не сажать надо. С твоим характером
лучше в милицию не соваться. Наша система кого хочешь сломать
может.
– А я думал, тебе нравится в милиции работать. Значит, это самое
лучшее место.
– Нравится, – уверенно кивнул я, – но тут свои тараканы. Которые
могут в голову потом перебраться. Говорю же, добрый ты для такой
работы.
– А ты злой, значит? – поддел меня Олег.
– Профдеформированный.
– Это как? – Олег непонимающе хлопал длиннющими ресницами.
– Это когда броня в три наката и кожа, как у носорога.
– То есть, тебе пофиг на всех? Ты это хотел сказать?
Мы остановились, еще когда разговор зашел про его родную мать, и я
подумал, что таким темпом мы до квартиры никогда не дойдем.
– Короче, Склифосовский. Много вопросов задаешь, хорош трындеть,
пошли чебуреки хряпать. С чаем и вареньем малиновым. Расскажешь про
институт. К экзаменам-то хоть подготовился?
– Первого августа сочинение на четыре уже сдал. Биология, химия и
физика остались.
– А физика-то нахрена в меде?
– Ну, вообще-то во все вузы у нас по четыре экзамена сдавать надо,
что еще кроме физики воткнуть могли? Не математику же.
– Ну, да… – я распахнул дверь своей квартиры. – Заходи,
студент.
– Ого! – Олег шагнул в просторную прихожую и присвистнул. –
Богатенький Буратино. Это что, паркет? И мебель у тебя… Хм-м…
Никогда такую не видел в нашем захолустье.