В конечном счете мы узнали все, что нам требовалось, но
благоразумие стукача взяло-таки верх над его же алчностью: он
сообщил нам о месте и времени назначенного рандеву, снабдил
импровизированным паролем, но наотрез отказался сопровождать нас на
саму встречу даже при условии дополнительной оплаты. По ходу беседы
он не уставал задавать Шо один и тот же вопрос, очевидно,
беспокоящий его до глубины души: «Ребята, когда же вы, черт вас
дери, бросите дурака валять и вызовете подкрепление, а?»
Оставив бедолагу в состоянии глубокого эмоционального шока,
вызванного моим беспечным заявлением о том, что мы собираемся брать
Аль-Махруда вдвоем, мы выбрались из тьмы тоннеля в вечный сумрак
жилых районов. Мы пересекли небольшую площадь, кое-как освещенную
горящими через один фонарями, растолкали локтями толпу подгулявших
шахтеров и оказались у входа в ресторан с интригующим названием
«Распутный дракон», широко распахнувшего перед нами свои тяжелые
двери, окованные фальшивым золотом.
С одного взгляда на внутреннее убранство было понятно, что это
заведение среднего пошиба. В нем не обнаружилось ничего
интригующего, кроме уже приведенного мной названия. В полутемном
зале было шумно, тесно и накурено, вентиляционные системы явно не
справлялись с кучевыми облаками табачного — и не только табачного —
дыма. Судя по специфическому аромату, здесь баловались венерианской
травкой и не обделяли вниманием авалонский схлоп. Можно догадаться,
что меню состоит исключительно из даров местной фауны, известной
своей крайней ограниченностью, и больше чем на крысу из соседнего
вентиляционного тоннеля, поданную под псевдонимом кролика с
гарниром из клонированных овощей, рассчитывать не приходится. Иными
словами, обычная тошниловка. Хвала Полковнику, что мы пришли сюда
не ради еды. Но я все-таки испытал невольный приступ сочувствия тем
парням, которые вынуждены питаться здесь ежедневно.
Главным украшением обеденного зала являлась массивная,
стилизованная под древнекитайскую скульптура, отлитая из того же
сомнительного материала, что и входные двери. Не надо обладать моим
ста пятидесяти шести единичным ай-кью, чтобы догадаться, что
изображает она дракона.
Сосчитав количество лап, змеиных туловищ, огромных голов с
распахнутыми ртами и свисающими из них языками, а также заостренных
хвостов, переплетающихся между собой и со всем остальным, я
убедился, что драконов все-таки два. Занимались они, видимо,
распутством, хотя, не являясь признанным экспертом в области
ксенобиологии, степени извращенности или, если пожелаете,
распутности их позы я оценить не мог.