. Эти поставки в свое время сыграли немалую роль при выборе решения Японией нападать или не нападать на СССР.
Располагая сведениями о планах Гитлера, Сталин неоднократно предлагал западным странам заключение договора о взаимной помощи, включая и военные обязательства, при германской агрессии. Однако масонские режимы этих стран продолжали вести вероломную политику, направленную на разрушение СССР. Англия и Франция тянули время в поисках выгодного варианта. В их действиях явно проявлялось стремление сделать СССР главным объектом гитлеровской агрессии без каких-либо гарантий своего вклада в борьбу с германским хищником.
Англия и Франция открыто, потворствуя Гитлеру, провоцировали его на агрессию против России, постепенно пододвигая его к границам СССР. Отдав Чехословакию, западные правители с такой же легкостью готовы были отдать и бывшую Русскую Прибалтику – самоназванные «государства» – Литву, Латвию, Эстонию.
Германия не прекращала активную антирусскую политику, но не желала быть орудием «англо-французских плутократов». В переговорах с Польшей Германия подстрекала польскую шляхту на выступление против России. Министр иностранных дел Германии И. Риббентроп в беседе с польским министром Ю. Беком подчеркнул: Берлин надеется, что «Польша займет еще более отчетливую антирусскую позицию, так как иначе у нас вряд ли могут быть общие интересы»[76]. Неприкрытую антирусскую позицию занимали и фашиствующие правящие режимы Венгрии и Румынии.
Провоцируя Гитлера на агрессию против СССР, западные страны и США не только вступили в мюнхенский сговор против России и других славянских стран, но и заключили с Гитлером договор о ненападении: англо-германский (в сентябре 1938 г.), франко-германский (в декабре 1938 г.). Этими договоренностями западные страны дали Гитлеру свободу рук на Востоке. Попытки Советского Союза создать объединенный фронт против германской агрессии упирались в страстное желание западных стран сначала покончить с Россией, а потом уже с Гитлером. «Гитлер, – писал в это время М.М. Литвинов, – пока делает вид, что не понимает англо-французских намеков насчет свободы действий на Востоке, но он, может быть, поймет, если в придачу к намекам кое-что другое будет предложено ему Англией и Францией»[77].
Как справедливо отмечал английский историк Ф. Ротштейн, изучивший политику Англии в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, объективно поведение британского правительства в течение 1939 года как в отношениях с СССР, так и в ходе секретных переговоров с Германией было, начиная с пакта четырех (1934), твердым продолжением линии Лондона: ориентировка на войну Гитлера с СССР, на занятие Великобританией позиции «третьей радующейся» стороны. «Пожалуй, во всей истории дипломатии (включая политическую подготовку народа внутренней пропагандой) не было такого примера длительного подталкивания агрессора (с 1935 по 1939 г.) к нападению на государство, которое уже давно было избрано правящим классом Великобритании в качестве мишени (1926 г., 1933 г. и т. д.)»