И я слушаюсь. Прикусываю нижнюю губу. Просовываю
ладони между колен и опускаю на них взгляд.
Мне хочется провалиться. Исчезнуть. Стать
невидимкой.
Хотя бы перестать дышать, чтобы не выдавать своего
присутствия здесь.
Мне тесно в машине рядом с ним. Как будто кто-то
выкачал весь воздух из нее и у меня кислородное
голодание.
Булат привозит меня к дому его родителей. Бросает
быстрый взгляд на окна. Там темно.
- Иди, - говорит, опять не удостоив меня взглядом.
Так и продолжает смотреть вперед. Хотя мы стоим! И можно оторвать
взгляд от дороги.
Но нет.
- Иди, я сказал, - повторяет нетерпеливо, сжимая
сильнее руль. – К себе идти. Быстро и тихо. Чтобы родителей не
разбудить. Поняла?! – и резкий поворот головы и царапающий как
стекло взгляд. Обдающий сразу холодом и заставляющий меня еще
больше сжаться.
Смотрю ему в глаза. Без труда читаю недовольство и
злость.
Чуть не плачу. И никак не могу найти ручку двери,
чтобы открыть ее. Вожу рукой и не нахожу. Не могу
собраться.
Это раздражает Булата. Я вижу, что раздражает.
Недовольно выдыхает, наклоняется и я вжимаюсь в кресло, чтобы
избежать соприкосновения с ним. Потому что ему это не надо!
Чувствую, что не надо!
Он открывает дверь и я пулей выскакиваю из салона и
бегу к входной двери. Достаю ключ и слышу за спиной, как машина
медленно отъезжает. Оборачиваюсь и смотрю на удаляющееся
авто.
- Может, тебя, все-таки, к врачу отвезти? –
спрашивает Милана утром, когда я ковыряюсь в тарелке за
завтраком.
Я сказала ей, что плохо себя чувствую и поэтому не
пойду на занятия.
- Не надо, - пытаюсь улыбнуться. – Ничего страшного.
Правда. Просто переволновалась за ребят. Голова немного кружится. Я
полежу?
- Конечно, иди, - улыбается она. – Алина, я уеду по
делам. В клинику надо заехать. Потом еще в ресторан. Проверить. Ох,
- вздыхает и что-то ищет в сумочке, - у Булата же скоро день
рождения!
«Знаю», - проговариваю про себя. Когда-то я каждый
год отмечала этот день, мысленно поздравляя его.
- Как, все-таки, хорошо, что он прилетел и мы сможем
поздравить его не по телефону! – Милана искренне радуется. Очень
любит сына. Это видно. Каждый раз, когда говорит о нем, то на лице
появляется улыбка.
Я тоже его люблю. Своей любовью. И эта любовь
вызывает во мне отнюдь не улыбку. Особенно после той
ночи.
Заставляя себя не расплакаться прямо тут, прощаюсь с
Миланой и убегаю к себе. Падаю на кровать лицом в
подушку.