— Тунайт нашелся? — сипло спросил я, обращаясь к Хагену, который
находился вне поля зрения.
Его осунувшееся напряженное лицо оказалось вмиг надо мной.
— Ты как? Полегче? — спросил он.
— Тунайт, — настойчивее повторил я.
Хаген виновато опустил глаза и отрицательно покачал головой.
Мысленно сокрушаясь, я шумно выдохнул. Череда невезений как-то
уж слишком затянулась. Без Тунайта мы связаны по рукам и ногам. Мы
не сможем предупредить Мари, как и не сможем вовремя прибыть на
присягу.
— Он нужен нам позарез, — зло произнес я и начал подниматься с
сырых тряпок, служивших мне лежбищем.
Я сел и начал разглядывать свои шрамы. Рука в глубоких бороздах
от укусов, во многих местах еще даже не шрамы, а подзатянувшиеся
раны. Разрез на животе выглядел лучше, но едва ли стал
незаметен.
— Ты все еще думаешь, что заявиться в столицу хорошая идея? —
нахмурился Хаген.
— Ничего не изменилось. Демоноборцы вряд ли бы стали нас
выдавать, а даже если и так — ты под присягой, а я вскоре должен
присягнуть, этот факт заведомо снимает с нас подозрения.
— Ты не готов, твои шрамы, твоя рука, все это... — Хаген покачал
головой, а после мрачно уставился перед собой. Знает ведь, сколько
не ворчи, переубедить меня все равно не выйдет. Да и к тому же я
всецело отдавал себе отчет, чем мы рискуем, поэтому придумал, как
себя обезопасить. Правда, без Тунайта ничего не выйдет.
А о том, что демоноборцы что-то сболтнут, я не переживал. У
демоноборцев есть свой негласный кодекс, у каждого отряда свой. В
отряде Мари сложились довольно сильные чувства единства и чести.
Никто, даже под пытками не выдаст остальных членов отряда.
Наверняка даже за демона возьмут вину на себя. И плевать, что
теневики его нарочно отпустили — для них закон уже давно не писан.
Но про верность можно говорить только о старожилах, и едва ли можно
быть уверенными в деревенских. Хотя, ни про осколок, ни про демона
деревенские не знали, а вот запомнить всех членов отряда вполне
могли.
Увидев, что я встал, Дайра сердито прицыкнула языком, налила в
железную кружку нечто дымящееся и протянула мне:
— Поешь, иначе так и продолжишь терять сознание, — велела
она.
Дайра права, я был смертельно голоден, вот только о еде сейчас
хотелось думать в последнюю очередь. Но от предложенного бульона
отказываться не стал.