К счастью, у меня есть Хаген, а учитывая их теплые отношения, он
уж точно сумеет с ней договориться. Беспокоит только одно — при
прямом исцелении я не сумею скрыть от нее особенности своего
адамантийского тела. Хотя что-то мне подсказывало, что Дайра итак
догадывается, что я едва ли обычный парень.
— Давайте приступим, — решительно произнес я, начав стаскивать
рубаху.
Магистры обменялись напряженными взглядами, но спорить не
стали.
— Что ж, — вздохнул Динокес и, требовательно покрутив
указательным пальцем в воздухе, направился к одному из лабораторных
столов.
Магистры начали спешно подготавливать место и инструменты.
Чаккерс напоила меня невыносимо горькой настойкой собственного
приготовления, которая должна на пару часов отправить меня в
нокаут. Я осушил дурно пахнущую жижу в пару глотков, невыносимо
захотелось это запить, но Чаккерс не позволила:
— Может не сработать, — сухо сообщила она и решительно уложила
меня на устланный простыней холодный стол.
Эффект от действия настойки оказался незамедлительным.
Навалилась тяжесть, тело стало деревянным и непослушным, тягучая
усталость утопила меня во тьме.
Очнулся я резко.
Ощущения едва ли такие же, как отходить от мутного и бредового
наркоза. Здесь я проснулся от острого приступа тошноты и, казалось,
что до этого вовсе не спал. Спазм скрутил желудок, и тут же боль
отозвалась в где-то внизу живота. Под нос мне сунули нечто резко
пахнущее мятой, гвоздикой и спиртом.
— Дыши, — велела Чаккерс, — иначе швы разойдутся.
Я послушно вдыхал в себя пары неизвестного вещества, и вместе с
отступающей тошнотой в голове начало проясняться.
Я был все на том же столе по пояс голый, только теперь белая
простыня была в крови, а чуть ниже пупка красовалась аккуратно
зашитая продольная рана. Проследив за моим взглядом Чаккерс тут же
положила на рану чем-то пропитанную ткань, а затем приступила к
перевязке.
Пока она это делала, я осмотрелся. Кроме Чаккерс здесь не было
никого.
Агата, даже не взглянув на меня, но каким-то образом сумев
понять, о чем я думаю, сказала:
— Динокес вернулся в Сол-Меридию, он больше не мог оставаться в
Аргазе, его пропажу могли обнаружить. А Гроут отправился
отдыхать.
— Долго я был без сознания? — спросил я.
Она кивнула.
— Куда дольше, чем должны были. Вы совсем не восстанавливаетесь,
вы слишком ослаблены, Ваше Величество. Даже боюсь представить, на
что вы истратили столько сил, — немного подумав, она с легким
укором добавила: — Наверное, это было действительно что-то
важное.