— Тупо машем руками и ногами! —
поддержал его кто-то.
— Боксируем немного, да пара
бросков, — раздалось совсем рядом от уроненного мной старшины.
— Зато стрельб много! — хвастался
кто-то.
— Ножевого боя совсем нет! —
отвечали ему.
Стрельбы это хорошо. Не буду им
говорить, что у меня почти индивидуальные занятия шли весь первый
курс.
— А что такое факультатив?
Последний вопрос меня добил. Нет, я
знал и помнил, что академия готовит элиту, но, простите, серьезно?
В училищах такой низкий уровень? Пацаны же все как на подбор.
Здоровые, сильные. Физуха отличная. Да из них можно слепить
нагибаторов всего, что движется. Почему ими так мало
занимаются?
— Ростислав Драгомирович, — снова
влез в разговор Колян, — может Вы согласитесь на несколько
спаррингов?
Даже ответить не успел. Буря
переросла в шторм. Толпа качнулась и понесла меня на выход из
столовой. Переходы слились в полосу скоростного шоссе, и вот мы в
спортивном зале.
Силовые снаряды и тренажеры
притаились по углам. Десяток груш и канатов до потолка уныло
качались где-то в стороне. Центр зала устилали маты.
Первым против меня вышел Колян. Тут
же вторым выскочил один из старшин, а потом понеслось.
Когда я начал валять их по пять
человек одновременно и морпехи в роте стали заканчиваться, к нам
присоединились офицеры.
Легко одолел пару старших мичманов,
и застрял на унтер-лейтенанте. Том самом, который подбил Коляна с
друзьями преподать мне урок.
Летёха оказался покрепче остальных.
Кроме простых ударов он умел в борьбу, но я все равно превосходил
его на голову. Когда он это понял, то лицо его скривилось от злобы,
а кулаки засветились силой.
Эй! Мы так не договаривались!
Хотелось крикнуть мне, но вместо этого приходилось принимать удары
на локальные щиты. Народ со стороны же просто застыл и наблюдал,
открыв рты. Не каждый день они такое видели. Ладно, устроим
представление.
Вошёл в изменённое состояние
сознания. Распараллелил потоки мыслей. Движения противника сразу же
замедлились. Стали предсказуемыми. Полегчало.
Одна часть меня анализировала
действия противника, подмечая все происходящее вокруг. Вторая же
защищалась и атаковала.
Индекс развития у летёхи был где-то
около тридцатки, плюс, минус, по ощущениям. Я мог бы легко его
одолеть, но что-то внутри не давало мне это сделать. Оно, словно
шептало: «нельзя». И это «нельзя» было крепче бетона. От него
зависела моя жизнь. Странное ощущение, которое не мог
игнорировать.