Слухи подтвердились: в гражданском
судостроении экономят на материалах. Переборка уж дюже тонкая
оказалась. Уверен, тесаком с силой её можно вскрыть, как консервную
банку. Потому что кулак оставлял на ней вмятины. Глубокие
такие.
От дальнейших экспериментов меня
удержала мысль, что сам дурак. Стоило только в тысячный раз
подумать, что безопасники на станции козлы и тунеядцы, а я, такой
молодец, звоню им, как всё встало на свои места.
Каюсь, в дороге я расслабился и стал
немного тугодумом. Очевидные истины просто ускользали от моего
понимания. Уверен, это всё гольф виноват, и отсутствие
профессионального общения. Гражданская жизнь и роскошь
отупляют.
Перевесив несколько картин, чтобы
переборка снова стала красивой, я направился в стыковочный отсек.
Хотелось скорее покинуть борт лайнера, чтобы мозги не разложились
от праздности пуще прежнего. А ещё было стыдно....
Корпус лайнера вздрогнул,
окончательно погасив инерцию движения. Хобот шлюза выдвинулся
вперёд, а вежливая стюардесса, улыбнувшись, пригласила меня к
выходу.
Я вздохнул. Ну, вот и всё. Полёт
окончен. Теперь можно сказать официально — «На Гусь-Налимске, хоть
и временно, да в единственном числе, снова появился безопасник
флота».
***
Станция Гусь-Налимска уступала
размерами своей коллеге в системе ГРДСП. Так что до офиса местных
безопасников я добрался за двадцать минут.
Конечно же, свою роль сыграло и
отсутствие для меня досмотра в транзитной зоне. Но основная причина
была в малом количестве народа в отсеках и переходах между ними, а
так же в самих размерах станции. Я даже умудрился воспользоваться
горизонтальным лифтом, который был вообще пустой. Неужели здесь
настолько не популярное место?
Нереально пусто. Я человек двадцать
видел по дороге. Всего! И то половина из них транспортные жандармы.
Это очень странно.
Не станция, а одна сплошная загадка.
Ладно, потом спрошу у кого-нибудь, в чём дело, а сейчас, пора идти
внутрь.
Идентификация личности прошла, как
обычно, разошлись створки гермодвери, и на меня навалилась темнота.
Буквально.
Вот я стою в освещённом коридоре, а
вот за дверью темнота.
Включил фонарик и сделал шаг вперёд,
замерев на пороге. Луч света выхватил часть стойки дежурного и пару
перевёрнутых кресел. Одно из них было в пятнах гари и копоти.
Принюхался. Пахло запустением:
пылью, подгнившими фруктами и ружейной плазмой.