Обратно она шла решительно. Если друг
оказался вдруг… Вот уж она сейчас им всем задаст. Кому «им» — Лия
не задумывалась, это была скорее какая-то абстрактная угроза.
Работа в Степи научила леди Дэрвогелл не только ценить время, но и
ругаться бранными словами. Топать ногами и таскать неугодных за
косы. И пусть она, Лианон Дэрвогелл, и считает это невероятно
непристойным и неприличным, но придется использовать полученные
навыки. Тем более что забыть их она еще не успела.
Яркие солнечные пятна на светлом
деревянном полу. Пустая комната, так что эхо шагов и слов
разносится на весь этаж. За узкой дверью слышно, как покашливает
дед. Лианон хваталась за любые звуки и цвета, лишь бы прийти в
себя. Отгородиться от кошмара, в который превратился этот день.
Ни разу в своей жизни Лиа не
испытывала такого всепожирающего отчаяния и боли. На сундуке,
который дедушка милостиво уступил, лежали плотные волшебные листы.
Яркой искрой горели магические печати — заверено. Водяные знаки
подмигивали с уголков. Лианон Дэрвогелл была владелицей дома на
Яблоневой улице. Документы, заполненные ею лично, были в порядке.
Не в порядке был совершенно иной листок.
— Как ты мог? — неверяще спросила
леди Дэрвогелл.
Анграм стоял спиной. Широкие плечи
напряжены. Голос подруги заставил его вздрогнуть и повернуться.
— Я люблю тебя, — пожал плечами Кир.
— Это мой единственный способ тебя получить. Можно подумать, ты бы
обратила на меня внимание.
Лиа провела пальцами по плотной
бумаге. Все казалось таким разумным. Отправить деньги в столицу
вместе с лучшим другом, чтобы не платить процент за перевод. Что
могло пойти не так? Документ Кир магией поклялся оформить на имя
Лианон Дэрвогелл. Он и оформил. С небольшой оговоркой — деньги внес
Кир Анграм. И он же может потребовать их назад, не ранее, чем через
три месяца от даты заключения договора.
— Пошел вон, — глухо произнесла
Лианон. — У меня есть три месяца, и я буду пытаться. Надо будет,
возьму ссуду.
— Лиа, что за глупости? —
обескураженно произнес Кир. — Ты станешь моей женой и будешь играть
с этим магазином, пока не надоест. Ну или пока у тебя в животе не
начнет толкаться наш ребенок.
— Пошел вон! — завизжала Лиа.
Чувствуя, как саднит горло. Как
подступают к глазам слезы. Понимая, все это ее вина. Нет в мире
верных и надежных друзей. Она сползла на пол, сглатывая соленые
слезы, растирая по щекам нанесенную на ресницы краску.