Пока Валери восторгалась окружающей красотой, подставляя лицо лучам солнца и теплому ветерку, Семион расстелил прямо на букашник толстый фиолетовый плед и расставил тарелки с сыром, колбасками, фруктами, сдобными булочками и кувшин с чаем. Удобно устроившись на краю пледа, он пригласил жестом и Валери.
– И это все для меня одной? – с легкой иронией спросила девушка. Прекрасный пейзаж порадовал ее, но, посмотрев на вампира, она тут же вспомнила, где и почему находится, а еще она не могла не думать о Миле и Алексе.
– Что испортило тебе настроение? Мне показалось, что тебе здесь понравилось, – спросил Семион, протягивая девушке чашку с чаем. Она присела рядом и взяла уже полюбившуюся ей круглую булочку. Разговаривать с вампиром ей не хотелось, но он терпеливо ждал ответа, не сводя с нее глаз.
– Здесь очень красиво. Спасибо за приглашение, – попробовала проявить вежливость Валери. Но внимательный взгляд вампира продолжал буравить в ней дырку.
– Я расстроилась из-за Алекса и Милы. Не ожидала от нее такой решительности…
– Жестокости, ты хочешь сказать? – горько усмехнувшись, сказал Семион.
– Нет, она хотела домой с самого начала, ее там ждет любящая семья – так что это меня совершенно не удивило. Вы, вампиры, вызывали в ней только ужас. Но то, что она ничуточки не посочувствовала Алексу… Она казалась такой нежной, хрупкой, любящей своих родителей, но ее сердце осталось совершенно равнодушным к страданиям живого существа, а его страдания очевидны даже мне, хоть я и знаю его меньше суток.
– Это свойственно женщинам, – сердито проговорил Семион, – вы слабые, видимо, поэтому ваше оружие нежность и мягкость. Но когда вы понимаете, что от вас зависит чья-та жизнь, что вампир рядом с вами способен на все ради одного ласкового слова, вы превращаетесь в деспотов. Короли и генералы отдыхают рядом с вашей жестокостью и тиранией.
– Откуда у тебя такие глубокие познания в женских характерах? – уязвленная его словами, принцесса даже перестала жевать нежное слоеное тесто.
– Мне больше тысячи лет, и я насмотрелся на своих собратьев. Даже те, кто, казалось, создал прочные союзы со своими веритами, были несчастными, и их продолжительность жизни была от силы лет сто. Глядя на них, ни у кого из холостых вампиров не возникало горячего желания найти свою вериту, хотя тоска по истинной спутнице у нас с двадцати лет, она гложет наши сердца, заставляя искать ее. Но мы научились справляться с этой тоской. Возможно, только благодаря этому мы еще существуем.