— Ну если хотя бы на полчаса
выпустят, а не как обычно, то справлюсь, — кинул я камень в огород
Ярцева.
— Поговори мне ещё! — прикрикнул
Саныч, но было видно, что он не сердится. «Слава Богу, хоть немного
отношения с тренерами начинают налаживаться, — воспрял я духом. —
Уже хорошо».
— Георгий Александрович, Астафьева на
укол! — неожиданно прозвучал требовательный девичий голос незаметно
для меня материализовавшейся буквально из ниоткуда медсестры. — Ему
Вадим Сергеевич витамины прописал, а он уклоняется!
— Астафьев, ты штраф захотел?! — тут же поддержал пигалицу
Ярцев. — Ну-ка живо в кабинет!
Не имея других вариантов, я пошагал
за задравшей нос Зинаидой, которая, даже не взглянув в мою сторону,
вела меня словно на казнь. Оказавшись внутри медицинского кабинета,
я пару секунд оглядывался в незнакомой обстановке по сторонам, чего
ночной гостье с лихвой хватило для того, чтобы закрыть дверь на
ключ.
— Снимайте штаны, Астафьев! —
безапелляционно заявила она, схватив со стола заранее заготовленный
шприц просто каких-то гигантских размеров. До этого дня я видел
такой ужас лишь однажды в советской комедии «Кавказская
пленница».
Я, было, начал пятиться к двери, но
оказалось, что предусмотрительная пигалица вынула из замка ключ и
спрятала его в одном из карманов своего халата. — Но-но, Зинаида!
Ты это брось! — попытался я воззвать к разуму девушки, но она
наступала на меня, как миниатюрный танк, размахивая шприцем будто
оружием.
— Я тебе покажу, как со всякими
вертихвостками путаться! — выпалила она. — Я тебе устрою,
развратник! Изменщик! — кинулась на меня пигалица.
Солнечным днём тридцатого марта я
сидел на скамейке запасных рядом с Димой Аленичевым, Володей
Джубановым и долговязым парнем Егором Титовым, о мастерстве
которого немного слышал даже в своём времени. На тренировках,
однако, будущий лидер «Спартака» особого впечатления на меня пока
не производил, так что я, следя одним глазом за событиями на поле,
предпочитал прокручивать в голове события прошедшей недели.
Медсестра Зина в дни своих дежурств
ещё дважды приходила ко мне по утрам, и я впускал её. Скандалов
между нами больше не возникало, но я понимал, что с её
темпераментом это было лишь вопросом времени. Доставшееся мне по
наследству тело, однако, бурно радовалось этой девушке, и я решил
до поры оставить всё, как есть.