Полгода я на мостике «Шторма» не
стоял, соскучился уже. Маленький он конечно, по сравнению с боевыми
рубками и мостиками сторожевиков моего дивизиона. Того
оборудования, что стоит на новых кораблях и половины нет. Но тем не
менее он создает впечатление абсолютно нового корабля, это можно
сравнить с тем, как будто на старый компьютер поставили новое
программное обеспечение и заменили процессор. Резвее он стал и
значительно, при этом присущая всем буксирам манёвренность осталась
на месте. Осадка корабля незначительно, но увеличилась, всё же
лишнего железа теперь на нём много. Закрытые с трёх сторон
противопульной бронёй орудия создают впечатление маленьких башен,
рубка бывшего китобойца, переделанная в боевую, теперь закрыта
броневыми листами противоосколочных щитов, в которых прорезаны
смотровые щели. Сейчас идут ходовые испытания, я тестирую «Шторм»
по полной программе. Рядом со мной на мостике стоит Иваныч, который
снова старпом гвардейского флагмана.
- Чего там скорость? – «Шторм» идёт
полным ходом и с помощью лагов я хочу выяснить предел скорости
бывшего тральщика после замены мотора.
- Восемнадцать с половиной узлов, до
девятнадцати максимум разгонимся – улыбается Иваныч – хорошо
идёт!
- Отлично! Главное, чтобы от
остальной колоны не отстал – я доволен, скорость хоть и уступает
боевым кораблям, но совсем немного.
- Так они на полной и не ходят, у
них средний ход одиннадцать и у нас столько же, только мы легче,
они ещё нас догонять будут – смеётся Иваныч – да и попасть в нас
будет трудно, с таким-то ходом и манёвренностью!
О том, что «Шторму» выпала
сомнительная честь выступить приманкой для подводных лодок я парням
честно рассказал, не став скрывать и того, что всем им перейти на
новые сторожевики не светит. Мой экипаж воспринял эту новость даже
с радостью и как-то с облегчением. Они так же, как и я чисто
гражданские люди, хоть и показали себя на войне истинными бойцами.
Все верят в то, что наш корабль и я на его мостике, приносим
экипажу удачу и непотопляемы как прибрежные скалы. Я бы ему имя на
«Феникс» поменял, ведь он столько раз возрождался практически из
пепла.
- Ладно. Давай рули, возвращаемся в
порт, меня высадишь и готовьтесь, вечером выходим. У меня же в
штабе ещё дел невпроворот, вояки наши меня уже рапортами,
служебными записками и планами закидали, аж голова гудит. Как мы
раньше то без этого жили? – вздыхаю я, возвращаться в штаб не
хочется, тут, на мостике в открытом море, гораздо легче и проще.
Тяжело мне приходится находить общий язык с кадровыми военными.
Снобизм и стойкая уверенность, что они лучше нас, гражданских
моряков, у них в крови, хотя практически все и не отличились ничем
особенным за время войны.