– Поторопись, – зашептал Шумаков. – Я умираю, похоже, мотор заклинило!
Секунду я пребывала в растерянности, потом ринулась в прихожую и выскочила на лестничную клетку к большой железной дверце, за которой прятались разнообразные тумблеры. Отлично помню, как электрик, делавший в моей квартире проводку, подходил к щитку и щелкал рычажками, отключая разные участки от сети. По счастью, дверца была не заперта и передо мной предстало великое множество кнопок. На какую нажать, чтобы «Алеша Просторный» перестал танцевать тяжелый рок? Неужели в моей квартире так много проводов? Удивиться как следует я не успела, потому что сообразила: каждый выключатель отвечает за свою территорию. Ну, допустим, вон тот, желтый, обеспечивает электричеством кухню, а зеленый – туалет. А если наоборот? Почему противный электрик пристроил под каждой пупочкой крохотную табличку с номером, а не написал «гостиная», «спальня», «коридор»?
Палец сам собой нажал на кнопку под номером «семь», она легко ушла внутрь, да так и осталась утопленной, а я поторопилась назад.
Свет по-прежнему горел во всей квартире, вероятно, «семерка» отвечала за несуществующую электропроводку на лоджии. Я вздохнула и потащилась назад, буду действовать методом тыка, до сих пор он меня не подводил. Очутившись у щитка, я дернула за большую черную ручку, торчавшую в правом углу. И снова ничего. «Алеша Просторный» трясся в лихорадке, люстры горели, Юра жаловался на тошноту.
Я опять поспешила на лестницу и была остановлена странным звуком, похожим на выстрел, ноги сами понесли меня назад.
Кровать не шевелилась. Посередине матраса, прижимая к себе кошку, сидел Юрасик.
– Матрас сломался! – Я не смогла скрыть радости и, тут же осознав свою оплошность, лицемерно добавила: – Какая жалость! Надеюсь, его можно починить?
Шумаков встал, по-прежнему обнимая киску.
– Больше никаких вибрирующих агрегатов. Только самая обычная мебель. Фердинанд спас меня от верной гибели.
Я испугалась, долговременная тряска не лучшим образом влияет на человеческий организм. Мозг, бултыхаясь в черепной коробке, перестает разумно оценивать действительность, причем у некоторых людей мыслительная функция не восстанавливается.
– Кто такой Фердинанд? – спросила я.
Юра нежно погладил кота.
– Он. Прыгнул на кровать, начал сгребать в кучу одеяло, простыню, и чертова постель замерла. Не зря я кису привел, он тут же продемонстрировал ум и сообразительность. Фердя хороший!