– Кроссовки вроде нет, – пожала плечами Полюся. – Но ручаться не могу. Домой приду, посмотрю, а потом тебе звякну.
Внезапно что-то на полу привлекло внимание Полюси, она на четвереньках подползла к прилавку и извлекла из-под него мой блокнот с набросками.
– Слушай, а клево! – похвалила она, полистав. – Живенько, с настроением. А вот тут штрих просто супер. И где же ты такого улетного Посейдона откопала?
– Тут у вас. Продавец в спортивном, лысый такой.
– Этот? – удивилась Полюся. – Вот бы никогда не подумала, что с волосами он так преобразится! Ну, раз у тебя материал уже есть, одолжи мне тогда «греческий профиль», идет?
Ничего себе просьбочка! Я прямо-таки задохнулась от возмущения. Так и знала, что она его мимо не пропустит!
– Ты мне сначала ролики верни, – пробурчала я. – А уже потом что-то новое проси!
– Ну, Сань, ну чего тебе стоит! – Полюся стояла передо мной, умоляюще сложив руки. – У тебя же все на мази, а на мне еще история искусств висит и культурология!
– Ладно, заметано, – просипела я, стуча зубами: за время разговора вокруг меня натекла большая лужа.
– И блокнотик я у себя оставлю, идет? Пока ты тут шляешься. Мне кое-что скопировать надо… Вот этот видок ничего себе, а композиция – просто ге-ни-аль-но!
Вот пиявка, а? Уступи ей только, она тебя с потрохами съест! Такова моя лучшая подруга Полюся. Но я ее люблю и прощаю маленькие слабости.
– Ладно, подавись, – ласково сказала я. – Только не забудь вернуть.
И тут «греческий профиль» возник прямо перед с нами. Полюся, восхищенно цокнув, уставилась на него хищным взглядом, а у меня к глазам снова подступили слезы.
– Привет! А я наконец-то присмотрел бабуле подарочек! Чего это вы такие мрачные? Что-нибудь случилось? – как ни в чем не бывало поинтересовался свалившийся с эскалатора.
– Будто не видишь? – озлобленно бросила я. Есть же тупицы!
– Нет… Ах да. У тебя новая попона.
– Слушай, уйди, а? – Я просто не переживу, если еще и этот увидит, как я реву! Но он, кажется, понял, потому что ретировался, не сказав ни слова.
А я, припомнив все свои беды, давние и недавние, снова принялась рыдать, и на этот раз еще горше. Я теперь действительно поверила, что организм человека на 80 процентов состоит из воды! И во что же я превращусь, когда все эти 80 процентов выльются?
Троица обступила меня со всех сторон, укрывая от посторонних взглядов. А их было уже немало – после матча народ наконец оторвался от телевизоров.