Шёпот сердца - страница 14
– Ну, и чего ты трепещешь, как лист на ветру?
Раздавшийся тонкий писк над головой едва не заставил меня облегчиться на месте. Мочевой пузырь удержала, мат – нет…
– И не стоит так выражаться, ты же нежная леди! – продолжил поучительные наставления некто.
– Нежная… – прошипела я, безошибочно находя взглядом на одном из уступов…воробья… розового… – Как лавина снежная…
– Ой, только не надо мне угрожать! Я бессмертный!
– Бессмертный розовый воробей?! – уверена, мое лицо вытянулось от удивления.
– Какой воробей? Ты что, меня сейчас оскорбила? Я – Хранитель Сольвера! – напыжился комок пуха и перьев, и от этого стал похож на помпон.
– Даже в мыслях не было оскорблять крылатых… А Сольвер – это пернатая тушка дикой расцветки?
– Да тьфу на тебя! Вытащил душу на свою голову…
Я прищурилась. Нехорошо так прищурилась…
– Так это тебе я должна быть благодарна за весь ужас, что пережила? Ну, так готовься к раздаче благодарностей! Как раз накопила под самую макушку… И, даже на бонусы расщедрюсь!
Я уверенно вскочила на ноги и принялась бодро гонять этого Хранителя недобитого по кругу. Места-то в дупле два шага на два…
– Да что ж ты такая нервная-то? Все! Хватит!
Это будущее ощипанное жаркое, хлопнул крыльями, и мое тело перестало мне повиноваться. Совсем. Это что? Магия? Все что мне было доступно – это двигать глазами. Затащил в свой убогий мирок и еще издевается! Внутри разгорался гнев.
– А обещали-то, обещали… – возмущался воробей – Добрая, деятельная, инициативная…
– А ты отпусти меня! – рыкнула я, когда поняла, что, несмотря на неподвижное тело, разговаривать могу – Я сразу же инициативу проявлю, разовью бурную деятельность, распихивая добро тебе во все отверстия…
– Фу-у-у… Как грубо! А как же – выслушать? Понять? Простить? – сокрушался пернатый.
Но я же видела, что вся эта ситуация непомерно его веселила, а потому ярилась еще больше.
– Так я сначала сотворю добро, потом воскрешу… Тоже во имя добра! Клянусь! Потом выслушаю. Может быть… Понять не обещаю, а вот упокоить окончательно очень даже… А потом уж и простить можно будет…
– Ух! Боевая! – восхищенно чирикнул воробей, а потом… сник – У меня действительно беда… И помощь нужна. Очень…
После этих его слов моя ярость и злость словно улетучились. Вот все время мы, русские бабы, на эту уловку ведемся. Стоит только попасть в наше поле зрения какому-нибудь обиженному или униженному, несчастному, попавшему в беду, как тут начинается… Весь табун коней остановить, мелко порубить и колбасу сделать, а потом в горящей избе еще и оргию организовать… От такого разгула своей язвительной фантазии чуть зависла, а потом уставилась вопросительно на «униженно-обиженного».