Итак,
сейчас я невидим и имею абстрактную форму, которую Арканисты
называют духовное внимание.Я могу видеть любую точку
Области Души, а также могу отдаляться и воспринимать это
пространство как бы со стороны, словно рассматриваю стеклянный шар
со снегом.
Внизу
этого шара – плоское дно, от которого вверх поднимается
полупрозрачный слой… стекла? Не знаю. Стекло на нижней трети
Области исчезает, дальше вверх поднимается что-то невидимое. А вот
верхушка стеклянного шара – Небо Воли. И оно должно быть
серебристым, но вот у меня – серое, нет ни проблеска
серебра.
Озеро
Сознания, судя по воспоминаниям Артура Борика, должно занимать весь
объём полупрозрачного стекла. Но у меня не так – даже трети
требуемого объёма нет, я уж не говорю про чистоту самого
Озера.
Так, а
это что? В мутноватом озере мелькнуло нечто золотистое и тут же
исчезло. Показалось, что ли? Я приблизился к тому месту, но не
успел ничего увидеть – меня выдернуло из созерцания внешнее
вмешательство. Кто-то толкнул моё тело, я упал на плечо, прямо на
траву.
— Ты что
тут делаешь?! Кто дерево повалил, а?! — надо мной нависло прыщавое
лицо в очках. Лицо, которое я узнал.
И время
словно замерло. Голову кольнуло, я резко перенёсся в киноленту
памяти Артура Борика, в одно из воспоминаний, которое оставило свой
болезненный след в жизни парня.
Это
произошло в коридоре. Из арочных окон пробивались солнечные лучи,
освещая спины двух подростков – статного, гордого, и худого,
болезненного. Сверкнул разряд молнии, Артур заорал, упал на землю и
забился в конвульсиях.
— Как ты
посмел?! Я разве разрешал забирать мои объедки? — Станис Борик,
третий сын, протянул ладонь. Его пальцы заискрились, с ногтевых
фаланг вырвались молнии и ударили Артура.
Но Станис
перестарался, и младший брат потерял сознание. Его тело
подрагивало, от изорванной и обугленной одежды тянулся
дымок.
— Воняет
гарью, — Станис поморщился. — И мусором.
Он с
размаху врезал ногой Артуру в живот, с наслаждением слушая треск
рёбер. А чуть поодаль стоял прыщавый парень в очках и с
удовольствием наблюдал за экзекуцией. Это именно он сдал Артура,
рассказав Станису, что тот ворует его недоеденный обед.
— Постой,
что? — чужой голос вернул меня в сознание. Я вновь лежал на траве,
рядом с поваленной грушей, а надо мной застыл он – Фёдор, один из
библиотекарей Семьи. Мерзкий тип, которого Артур искренне
ненавидел. И это именно Фёдора я недавно видел, когда тот прошёл
мимо саркофага и не заметил его.