Слуги
подвели Фёдора к Доминике, и прыщавое ничтожество начало что-то
орать, тыча пальцем в сторону моей комнаты.
Больше
нет смысла наблюдать, и так очевидно, что дальше произойдёт. Я
закрыл дверь и сел на кровать. Обхватил руками голову и задумался,
под аккомпанемент пёсьего храпа.
Сперва
восстановил в памяти разговор с Алланом. Проверил Область Души и
понял, что Облака Чувств стали ещё меньше. Думаю, Паладин прав в
своих выводах и всё дело в несоответствии души и тела. Но и выход
ведь имеется…
Я
сокрушённо вздохнул. По сути, пока эта проблема не решится, мне
придётся всю жизнь притворяться и действовать так, чтобы вызывать
эмоции у других людей.
Жорик
вдруг захрипел, задёргался. Я отвлёкся от раздумий и сел рядом с
псом. Этот придурок попытался сожрать кусок старого тапка и
подавился. Пришлось вытаскивать его пальцами. Хорошо хоть, зубов у
Жорика было не так много и они не острые.
Пёс вдруг
взвизгнул, попытался укусить меня. Затем завыл – один из немногих
оставшихся зубов сломался о мою костяшку.
— Идиот,
— буркнул я, вытирая слюнявую руку о простыню.
Снова
сел, снова задумался. Пришёл к выводу, что если ничего не делать,
то мне конец. Борики сперва будут пытать меня, желая выяснить, что
случилось во дворе и как я исцелился от неизлечимой болезни. А
затем прикончат.
Как там
говорят? Лучшая защита – это нападение? Видимо, это мой
случай.
Я начал
вспоминать детство Артура Борика, сосредоточившись на реакции
Доминики и остальной Семьи на отца Артура – Максимуса. Я старался
припомнить все разговоры. Нашёл кое-что интересное, связанное с
Анной Новик. Доминика упоминала её семью в одном разговоре, и я
уверен, эта информация заинтересует лекаря.
Жорик всё
ещё скулил, когда я поднял голову к потолку и криво усмехнулся. То,
что я задумал, – безумие чистой воды. Но разве украсть тело у
Столпа Человечества – не безумие? Тем более засунуть его в такое…
ущербное вместилище.
Я
сочувственно посмотрел на Жорика, который сунул лапу в пасть. Жалко
Аллана, если честно…
Но ладно.
Пора действовать.
Я встал и
хлопнул в ладоши. Жорик вздрогнул и потерял сознание. Я горько
вздохнул и вышел из комнаты. Расправил плечи, поднял подбородок и
направился прямо к усадьбе.
— Эй, ты!
— нагло крикнул я одному из слуг – мужчине средних лет с седыми
висками, который однажды на глазах Артура ударил Жорика в живот.
Мужик торопился к дому для слуг.