В общем, вот так я и выгляжу. Худющая, бледная и черноволосая. Как говорит мама, заметная. А я, может, вовсе и не хочу быть заметной. Кого, думаете, из всего класса чаще других спрашивают? А вот в любви мне как раз не везет. Ну и не надо. «Не обязана же я, в конце концов, всем нравиться!» – решила я и с этой мыслью шагнула в тень бара.
Бармен, улыбаясь, смешивал коктейль фигуристой красотке. Я пристроилась за ней, ожидая, когда он наконец снизойдет до меня. Но загорелая девица в белоснежном, с золотым кантиком, купальнике целиком завладела его вниманием. И правильно, зачем меня вообще замечать?! Вот погибну от жажды, высохну в египетскую мумию прямо здесь, у стойки, в двух шагах от вожделенной колы – никто и не удивится, а то еще примет меня за предмет интерьера.
– Хм, – я попыталась покашлять (кажется, так делали в каком-то фильме, чтобы привлечь внимание), и – о радость! – бармен наконец соизволил перевести на меня глаза. Темно-карие, честно сказать, красивые и лживые ну просто донельзя. Я-то уже видела, что он не обделяет вниманием ни одну девицу. Разумеется, кроме меня. Я – исключение. А счастливое или несчастное – не суть важно.
– Привет, Полина (Ну надо же, заметил!)! Что пить будешь? Молочный коктейль?
Девица в белом мерзко хихикнула.
– Две колы со льдом. И побыстрее, – с достоинством произнесла я.
У меня хорошая школа – в обоих смыслах этого слова, – уж где-где, а в нашей легко освоить азы общения с обслуживающим персоналом – небрежно снисходя до его уровня, но при этом четко обозначая свой.
– Не злись, уже наливаю, – бармен широко улыбнулся.
Подумаешь, мистер неотразимость!
Я схватила холодные стаканы с колой и поспешно вышла наружу. А обернувшись у зеркальной двери, показала ему язык.
Бе-бе-бе! – бог со всеми этими мачо. Мне и без них хорошо.
– Мам, держи свою колу, – вручила я ей запотевший стаканчик, где в темно-коричневом напитке, словно айсберги, плавали уже начинавшие таять кубики льда.
Нет, мне, слава богу, не тринадцать лет, чтобы западать на всяких смазливых болванов. Уже почти семнадцать.
И мне никто, никто не нужен! Мне и одной хорошо!
С этой благостной мыслью я вернулась на нос теплохода, облокотилась на перила – так, чтобы брызги попадали мне прямо в лицо, – и подставила спину солнцу. Защитный крем с фильтром давал мне надежду хоть немного загореть в это лето.