– Все то же. Жениться, – ответил нехотя король, стараясь сдерживать свои чувства и говорить спокойнее, хотя злость то и дело все равно прорывалась с рыком, сопровождающим слова.
– А зачем ей это, сказала?
– За тем же, зачем и всем.
– Политический брак? Хочет для Салии защиты от Шерана? Запросила больше золота после возвращения трона? Земли?
– Нет… Вообще, ей не столько нужен брак, сколько наследник. Вернее, наследница. Дочь, – пояснил он, будто без последнего слова было непонятно, о чем он говорит.
– Дочь? – удивился Фавий. – Так определенно?
– Да.
– А разве это можно как-то проконтролировать?
– Видимо, я каким-то образом должен это сделать, – развел руки в разные стороны король. – Иначе не видать мне поддержки Салии и трона Шерана.
– Не нравится мне это, – нахмурился Рит. – Было бы логичнее после вашего брака объединить Салию с Шераном под твоим правлением… Где это видано, чтобы женщина правила? – задал он риторический вопрос и с сомнением глянул на Олин, которая делала вид, что не слышит их разговора. – Нынешняя правительница занимает трон только от безысходности: в их роду не осталось мужчин. Но передавать трон дочери… это звучит дико. Было бы логичнее передать его мужу, а затем и сыну. Насколько мне известно, именно эту цель преследовал покойный король Ларель, когда выдавал нынешнюю госпожу замуж в первый раз…
– Не хочу об этом говорить, – мотнул головой Никандр, представляя Ламию и ее первого мужа. Почему-то при мысли об этом ему стало неприятно, хотя совсем недавно было все равно. – Мне надо все обдумать.
Король направился в свою комнату и на этот раз убедился в том, чтобы двери за ним закрылись плотно.
10. 9. Проклятая
Неделей ранее
На границе Шерана и Салии Никандр провел несколько дней, пока один из постовых ездил в замок королевы и запрашивал для него разрешение на въезд. Все это время король мучился бездельем, а также имел сомнительную честь выслушивать слухи о страшной ведьме Ламии. И большинство из сплетен не были похожи на правду – слишком приукрашены, кровавы, мрачны, нереальны. То королеве приписывали поедание младенцев, то любовь к человеческой крови на завтрак и сердцам на ужин, то ванны из частей мертвых тел, а то и массовые ритуальные убийства в честь богов смерти и хаоса.
Конечно, Никандр не верил в эти россказни. Да и не сходились эти истории друг с другом, будто каждый придумывал что-то новое, ужасающее и представлял Ламию в главной роли.