Пьер с
минуту осознавал сказанное, а потом довольно улыбнулся. И все
же…
— Но рыбаки
тоже могут отправиться в Гравелин, — напомнил он.
— И что? —
приподнял бровь Александр. — Пусть их…
— Но они
расскажут, что здесь происходит, — настаивал Пьер.
— А что
такого они могут рассказать, о чем нельзя было бы кричать на каждом
перекрестке? — невозмутимо пожал плечами Александр. — Или вы
беспокоитесь, что они вернутся ради шпионажа? Да, бросьте, Пьер,
что вы — шпионов не поймаете? А поймаете, так вешайте — хоть на
реях, хоть на городских воротах, хоть на окнах ратуши! — я слова не
скажу.
Те самые
молодые магистраты стали даже не белыми, а зелеными.
Ничего,
Пьер разберется в причинах их бледности — запугали ли их испанцы,
так что они забыли о гордости горожан Фландрии, или они и правда
намерены шпионить. Все эти проблемы можно решить. Почет и награды
тем, кто честен, веревка для тех, кто предаст. Он верил в Пьера, в
своих людей и в милосердие Всевышнего. Со всем этим они просто
обязаны были побеждать!
***
Вести о
победе в дюнах и об освобождении Дюнкерка облетели Фландрию и
другие провинции Низинных земель со скоростью пушечного ядра, в
каждом городе обрастая все большими подробностями — по большей
части совершенно фантастическими. Дюнкерк был хорошим призом.
Дюнкерк вполне мог поспорить по значимости с Турне, и Александр не
сомневался, что ответят Генеральные Штаты, если испанцы предложат
обмен.
А еще он
обнаружил, что с мальчишкой Ларсом нашел больше, чем ожидал.
Разбирая дела в Дюнкерке и посматривая на военный лагерь с
городских стен, он заметил, что в лагере что-то происходит. Лагерь
вновь обустраивался, в лагере вновь ставили палатки и так ровно,
словно их вымеряли по линейке. Через пять дней вернувшись к себе,
генерал обнаружил, что замеченное им обустройство дело рук Ларса
ван Бика, а его офицеры свято верят, будто мальчишка выполнял его
приказ.
Восстанавливать истину и пускаться в объяснения
Александр посчитал неразумным, тем более что его палатка перестала
хлопать и трепетать на ветру, больше напоминая парус, чем временный
дом, и, наконец, была укреплена и натянута так, как это и делалось
обычно, когда лагерь ставился не в такой спешке и не на песках.
Похвалив старания капрала и велев ему продолжать свой труд, генерал
решил, что все складывается на редкость удачно — сын строителя и
племянник корабела не только знал толк в отвесах, уровнях и опорах,
но и понимал, что такое план. Оставалось объяснить новоиспеченному
капралу, что такое карта и зачем она нужна. А потом можно было
подобрать юноше в наставники лучших топографов Низинных земель —
Александр даже знал, где.