И
все-таки матушка Доротея при всех ее талантах не могла понять самые
простые вещи, — с грустью подумала настоятельница. Взять, к
примеру, эту вышивку, брошенную на середине французской графиней.
Что монастырь преподнесет в дар его преосвященству
князю-архиепископу, когда его светлость посетит монастырь? А ведь
на встречу с дядюшкой непременно пожалует молодой правитель
Релингена. И не один, а вместе с молодыми дворянами из своей свиты.
И на торжественное богослужение тогда уж точно явятся все окрестные
юнкеры со своими дочками на выданье. А еще купцы, ремесленники и
богатые крестьяне в надежде продать свои товары подороже. Об их
ярмарке узнают в самых дальних краях княжества. Да и благородных
воспитанниц должно прибавиться.
Но ведь
не будешь дарить принцу или епископу носки или варежки? А молодые
дворяне и юные барышни… Что они будут покупать — вышитые платки,
галуны, кошельки и перчатки или вязаные шарфы и шапки?
Нет,
матушка Доротея, несомненно, хорошо умела вести хозяйство, но
совершенно не могла мыслить дальше монастырских врат. Впрочем,
разве не для грандиозных замыслов Всевышний поставил ее на эту
должность? Решено, надо будет усадить всех девушек, способных
держать в руках иголку, за вышивку и дать матушке Доротее
послушание — следить за вышивальщицами.
Разметив
рисунок, матушка Доротея по-доброму позавидовала мастерству
неизвестной трудницы и уже с удовольствием сделала первый стежок,
не догадывалась, какие тучи сгущаются над ее головой.
Матушка
Альбертина могла быть довольна собой. Не зря она отсылала вышитые
покровы князю-архиепископу. Не прошло и трех лет, как владыка Меца
решил посетить их скромную обитель. Естественно, с разрешения и в
сопровождении молодого правителя Релингена.
Нарядные
шатры у стен монастыря, нарядные фрау и фройляйн, их отцы,
озабоченные приглашением «любимого племянника» или «сына старинного
друга» пропустить чарочку- другую, купцы и ремесленники, наперебой
предлагающие молодом людям лучшие товары, ярмарочные развлечения
для менее взыскательной публики — все это грело сердце и душу
матери настоятельницы. Читая про себя бесконечные «Патер ностер»,
она даже закрыла глаза на собачьи бои, твердо запретив, однако,
проводить это ужасное действо в виду монастырских стен. Тем более
что монастырские стражники, украсившие себя по случаю праздника
одинаковыми вышитыми кушаками с символами спасения, на корню
пресекали выходки загулявших повес и заазартившихся
зрителей.