Люка догадывался, что именно факт многоплодной беременности и
мысли о том, что у Джеммы с ее финансовым положением не будет
возможности просто даже прокормить детей, и подтолкнули ее к тому,
чтобы «простить» Люка. Одна бы Джемма совершенно точно не
справилась. Тем более что с развитием беременности работу пришлось
бы оставить — с пузом у шеста не потанцуешь… И где тогда брать
деньги на все? У настоящего отца этой самой тройни? Так его,
похоже, и след простыл, раз он позволил чужому мужику оплачивать
нужды своих детей. Вот Люка бы никогда… Эх…
Сама Джемма со своим насильником почти не разговаривала.
Звонила, сухо и, пожалуй, скованно, сообщала о том, что нужно
растущим детям из вещей (на медицину и еду Люка деньги клал на
карточку Джемме сам, без лишних напоминаний). Или в строгом
соответствии с графиком своей работы в клубе привозила детей,
оставляя их на попечение нанятой Люка няни — в свободное от
работы время она предпочитала справляться с детьми сама. Впрочем, в
последние месяцы этого самого «свободного времени» у Джеммы Клее
стало значительно меньше — она еще и учиться пошла. И Люка
знал куда и даже кто эту самую учебу ей оплатил.
Хозяин клуба, в котором Джемма, оправившись от родов, продолжила
выступать, был давним приятелем Люка и многое о своей наемной
работнице рассказал. Правда, сведения о прошлом девушки были
смутными, почерпнутыми все больше из сплетен и коротких обмолвок,
которые Джемма иногда допускала в разговорах с коллегами по клубу.
Выходило, что вроде как она была родом откуда-то с другого конца
страны. Кажется, происходила из семьи религиозной и
придерживавшейся весьма строгих правил. И, судя по всему, именно
это стало причиной того, что, когда она захотела выступать на
сцене, делать карьеру танцовщицы, вышел безобразный скандал,
закончившийся тем, что Джемма ушла из дома…
При таком раскладе она предсказуемо вместо балетного училища
оказалась на сцене ночного клуба. Но при этом танцевала Джемма
действительно талантливо, каждый раз превращая свое выступление у
шеста (стриптизом его называть было бы неверно, потому что она во
время танца голыми ягодицами или бюстом на потеху публике не
сверкала) в одухотворенный полет, основанный на сложнейшей
акробатике. Чего только стоил фирменный элемент в выступлении
Джеммы, когда она срывалась с самого верха шеста, стремительно
скользила по нему к земле, чтобы каким-то чудом, силой мышц,
выверенностью каждого движения, грациозно затормозить, зависнув у
самой сцены, головой или грудью буквально в десятке сантиметров от
пола…