Конте какое-то время с недоверием сверлит мой профиль, готовый
по первому же намёку броситься на мою защиту, но вскоре всё-таки
отпускает ситуацию, начиная игнорировать провокации друга.
С Эшем меня познакомила мама. Как-то однажды её лучший друг
гостил у нас со своим сыном. Тогда-то она и представила мне
маленького трусливого мальчика, который умел только обороняться.
Точнее он пытался это делать, но у него мало, что выходило. От сюда
и пошло его прозвище “Маленький Сквиртл”. Тот при рождении имеет
слабый панцирь, но всё равно продолжает прятаться в него.
Мы росли практически вместе. Сальваторе нравилось, что его сын
растет и обзаводится новыми качествами, присущими мужчинам, рядом
со мной. Иногда нас разделяли мили, иногда лишь сантиметры.
А вот моим старшим братьям постоянная близость Эштона ко мне по
душе не приходилась. В их сердцах была ревность и, возможно, некая
зависть. Однако они были связаны по рукам и ногам. Мама была в
восторге от наших взаимоотношений. Вероятно, в ее планы даже входил
наш брак...
После ее смерти я закрылась и не подпускала к себе никого, кроме
братьев. Это сказалось на моем социуме. Я не ходила в школу -
занималась дистанционно. Если это вообще можно так назвать... Не
дружила и не заводила связи, удовлетворяя потребность в общении с
братьями, Сальваторе или кем-то из мафии.
Эштон отчаянно хотел встретиться со мной, узнать, как я, обнять,
поддержать, но не мог. Его отец объяснил происходящее со мной. Я
получала сообщения от парня, полные заботы и поддержки, словно он
был моим старшим братом.
Мы впервые встретились после долгой разлуки, когда ему было
пятнадцать лет. Я тогда подслушала разговор отца в его кабинете, в
котором он принижал меня, говорил, что от меня нужно поскорее
избавиться, что ничего не получается из-за меня, что я виновата во
всех бедах. Мне нужно было утешение, нужно было знать, что я хоть
кем-то любима. Тогда всё и произошло. Мы занялись сексом. Самым
первым, подростковым, максимально неопытным.
Первичная боль унесла все обиды, весь гнев от предательства, а
последующее наслаждение принесло покой и осознание. Это был важный
момент в моей жизни, и совершенно не из-за лишения девственности,
не из-за нарушенных правил. Я просто была счастлива знать, что
кому-то до меня есть дело, находиться в Лос-Анжделесе, за две с
лишним тысячи миль от дома, от тех, кто меня так злостно
ненавидит.