Максим почувствовал, как улыбка сама собой растягивает лицо.
Возможно, окажись рядом зеркало, то оно отразило что-нибудь похожее
на клоуна-убийцу из фильма ужасов – когда захлёстывает радость,
мимические мышцы как-то перестаёшь контролировать.
Женя его ещё не видела и продолжала аккуратно стоять с самого
края, чуть выставив вперёд ногу и будто покачиваясь в такт музыке.
Она тоже улыбалась, но никому конкретному, будто просто миру. И
вечеру, наполненному всеми цветами и звуками.
Максим уже преодолел половину площадки. Женя становилась ближе и
ближе. Пока резкая волна холода не грохнулась ему на плечи,
оглушая.
Нет, конкурса мокрых маек или чего-то подобного на этой
дискотеке не предполагалось. Предполагалось гораздо более гадкое и
ожидаемое.
Женя пришла не одна.
Непередаваемо противная рука легла ей на плечо и скользнула ниже
– к ярко-розовому локтю. Там наглые и смуглые пальцы сделали
сминающее движение – заломы на ткани было видно даже при не самом
хорошем освещении. Женин нос в секунду указал прямо на эту ладонь.
И она по-паучьи исчезла, уползла куда-то за пределы человечьего
зрения.
После победы девятого Максим подспудно считал восьмой
посрамлённым. И от того появление вожатого восьмого отряда на арене
было для него полной неожиданностью.
Лев, нисколько не сомневаясь в своей неотразимости, наклонился к
Жене и что-то ей сказал. Где была его вторая рука, Максим до сих
пор не знал. А Женя потупила взгляд и улыбнулась.
Лев совершенно не по-львиному, а скорее по-змеиному нырнул
вперёд, заходя на танцпол. И рука его, поддерживая Женю за
предплечье, уверенно потянула её за собой. Женя не
сопротивлялась.
У Максима запищало в ушах. Сначала показалось, что накрылась
музыка. И только через несколько секунд Максим понял, что писк этот
раздаётся где-то внутри головы. А в затылок ещё и стало давить
будто пушечным ядром. Мельтешение цветов перед глазами стало
раздражать до тошноты. И скачущих вокруг бегемотов захотелось
перешибить огромной мухобойкой.
Возможно, в этот момент Земля решила сменить свои полюса. Это
объяснило бы то, что Максима как по щелчку перестало тянуть в
сторону Евгении и будто даже начало отталкивать.
Надо уйти. Подальше от этого места. Перед глазами даже мелькнула
картинка, как он перелезает через забор и уходит в ночь. Но в
сознании она не прижилась – всё-таки от отца ему досталась большая
доля основательности, и ночные побегушки даже сейчас казались
глупыми. Но как тогда справиться с навалившейся пустотой мира?