- Слава! Ты его сейчас головой ударишь! – предостерегла Света,
взглядом следящая за запуском нового спутника.
Славка снизил амплитуду движения, чем вызвал недовольство
младшего.
- У меня крепкая голова! – запротестовал он то ли для брата, то
ли для Светы.
- Голова-то крепкая – полы у соседей не железные, - флегматично
заметила Лера, которую ситуация волновала явно меньше, чем тётю
Свету.
Славка, видимо, решил не рисковать и всё же перешёл на обычные
кувырки Вовки. А потом тот и вовсе повис на его вытянутой руке,
покачиваясь, словно обезьяна на ветке.
Лера даже хотела назвать его обезьяним сыном, но вовремя
осеклась – самой матери такого говорить не полагается. Потому что в
этом семействе кто-нибудь обязательно уточнит, что же за обезьяна
его рожала.
Наконец, все уселись завтракать. Места за столом не то, чтобы
хватало с размахом. Танька отказалась сидеть на краю, потому что
тогда не выйдет замуж. Тогда на край сел Славка, потому что для
него проблема не актуальна. А Вовка начал теребить за локоть
Женьку, вопрошая, «альтуальна» ли эта проблема для него.
Взрослые вроде бы молчали, так что молодёжь бесстрашно усиливала
активность. Пока Славка, намазывая тост маслом, как бы между делом
не сказал:
- А мне предлагают стажировку в Швеции.
Тут звук как-то сам собой затих, и все без исключения посмотрели
на Славку. Который, будто этого не замечая, откусил от бутерброда и
принялся его расслабленно жевать.
- А ты что? – задала вопрос, вертящийся у всех на языке,
Света.
- Не знаю… Я ж шведского не знаю.
- Ты и русского не знаешь, - отозвался Стас. – Больше тройки
никогда не было.
Это как-то разрядило обстановку – Славка начал спорить и
говорить, что на русском программы не пишутся. Вовка начал
хвастаться, что у него по русскому будет пятёрка. Женька -
рассуждать, что алгебра и геометрия куда сложнее русского. А Лерка
явно планировала, когда малышня покинет территорию, ввернуть
что-нибудь про шведскую семью.
Возможно, подобная мысль посетила и Танька – уж слишком ехидно
она улыбнулась, торопливо засовывая в рот краешек чайной чашки.
Вдруг аура над столом неуловимо изменилась – будто похолодела и
приобрела тревожные нотки. Неприятный хруст услышали все. Звук,
который рассекает твёрдую ткань поломкой.
Теперь все смотрели на Таньку. Которая неестественно замерла и
взгляд которой расфокусировался – уплыл куда-то внутрь. Словно
глаза пытались увидеть поломку внутри организма. Все без исключения
приобрели более светлый оттенок кожи – даже Вовка, который ничего
особо не понял, по неосознанно присоединился к общему
настроению.