— Прошу заметить, Ваше Превосходительство, что деревни
сообщаются с павильонами, представляющими основные достижения
хозяйства данных провинций. К посёлку текинцев примыкают павильоны
Текстиля и Коневодства, с посёлку самоедов — павильон Золота, а
черкесский аул непосредственно сообщается с павильоном Нефти. Таким
образом, зритель будет незаметно для себя переходить как бы от
дикости к цивилизации и видеть выставку единым целым, не
отрываясь!
— Превосходно, — ответил министр, разглядывая, как на
искусственной горе сбоку от Нефтяного дворца лепятся друг другу
свеженькие аккуратные сакли.
Потом он подумал, что надо распорядиться всё-таки вербовать в
деревни грамотных туземцев, а не абы каких. Лучше даже чтоб
гимназию окончили. А то пускать совсем уж диких в эту красоту
опасно как-то: не дай Бог, всё разломают по темноте своей; а то и
решат навсегда поселиться, потом их не выдворишь...
Додумать эту мысль до конца он не успел, потому что услыхал
какие-то крики снизу. Опустил бинокль и увидел у подножия ворот
человека в мундире Министерства внутренних дел. Тот, крича,
размахивал какими-то бумагами.
— Пропустить! — крикнул Николай Львович своей охране.
Пять минут спустя запыхавшийся чиновник оказался наверху, подле
министра.
— Ваше Превосходительство! Вы велели срочно сообщить по сему
делу, если новости появятся! Потому я счёл нужным явиться сюда.
Вот... — Докладчик показал на бумаги, которые ветер бесцеремонно
трепал в его руках.
Министр сразу же понял, о чём речь, и велел начальнику стройки
оставить его с подчинённым наедине.
— Подняли архивы по равелинной команде?
— Так точно-с! В последнем составе охраны служил Иван Коржов, из
крестьян Ярославской губернии, 1840 года рождения. На суде клялся,
что не знал о планах Нечаева. Свидетели утверждали, что он
самолично убил одного из народовольцев по время бойни. После бойни
со службы ушёл, умер пять лет назад.
— И почему вы думаете, что именно тот, кто нас интересует.
— У раненой старухи та же фамилия, Ваше Превосходительство!
Коржова Ольга Саввишна, вдова.
— Допросили её?
— Допросили, так точно! Но она пока в бреду, так что толком
поговорить с нею не представлялось возможным... Узнали только
главное: у неё есть сын Михаил, двадцати одного года от роду.
— Михаил... Двадцати одного... — Повторил министр, прикидывая,
сколько должно быть сейчас цесаревичу. Да, всё сходилось.