Она вдруг замолчала, увидев его лицо. С начала рассказа с него медленно сползала улыбка, теперь оно представляло собой смесь того взгляда, которым он наградил её при первой встрече, и хорошо сдерживаемой ярости.
– Твой муж не хочет заниматься с детьми? – прошептал он, теперь удивления на его лице было гораздо больше, чем всего остального. – Хотя, если он позволяет тебе таскать такие сумки, как тогда…
Таня опустила голову. Сейчас, когда Вити не было уже два дня, их жизнь текла мирно и спокойно, никто не вздрагивал от лязга ключа в замке, не боялся шуметь. Она почти забыла тот вечер, но после Мишиных слов он встал перед её глазами как наяву. Она побледнела, схватилась за край песочницы, Ванька бросил палку, схватил её за руки:
– Мама! Мама, тебе плохо? Папа в командировке, мама, пошли домой! Пойдём.
От этих слов Миша сжал кулаки ещё больше, произнёс:
– Да, Тань. Я думаю, вам лучше пойти домой, отдохнуть. Я помогу.
– Нет-нет, не стоит, я сама…
Но он уже собирал игрушки, складывал в коляску вещи, протянул руки к Маринке, та застеснялась, но потом всё же позволила поднять себя и усадить в коляску. Таня видела, что Миша поднял её выше, чем надо, и в воздухе задержал гораздо дольше, от чего малышка пришла в восторг.
"Да, давно её никто не подбрасывал в воздух… Мне тяжело, девочка уже не маленькая, а Витя… Ладно, забыли о Вите, сегодня такой хороший день, незачем его портить."
Она вздёрнула голову и пошла рядом с коляской, держа за руку Ваню. Хотя, скорее, держась.
Пока дошли домой, плохое настроение почти рассеялось под напором положительных эмоций, создаваемых Мишей и Ванькой. Таня заметила, что они быстро сошлись, преследуя общую цель – развеселить её. Они дурачились, гонялись друг за другом, смешно падали, понаходили палки и играли в джедаев, Мишка сочинял пафосные речи, которые произносил в процессе сражения с таким комичным лицом, что Ванька от смеха забывал махать своим «мечем». В результате покатывались все. Когда они пришли, Миша занес коляску с вещами и стал прощаться, Ванька дёрнул Таню за рукав и зашептал на ухо:
– Ма, пусть дядя Миша останется, ну пожалуйста! Мы хоть чай поедим, а? Хоть чуть-чуть?
Таня нахмурилась, уже собравшись доказывать, что дяде делать больше нечего, кроме как есть с ними чай, но тут увидела такое, что мигом забыла все свои доводы. Мишка расшнуровывал Маринкины ботинки, а она в это время что-то громко шептала ему на ухо. И улыбалась. Таня уловила обрывок разговора, малышка рассказывала что-то про садичных девочек и кукол, Миша что-то отвечал с выражением полного знания дела. Она стояла и смотрела на них, Миша закончил со шнурками и обернулся, встретившись с ней взглядом. И она вдруг остро захотела, чтобы он остался, остался навсегда. Чтобы каждый день играл с Ванькой, шептался с Мариной, чтобы вот так смотрел на неё саму… Смутилась, отвернулась, постояла немного, собираясь с мыслями.