— Пил я, а в голову дало им, - улыбнулся Сергей, присаживаясь в
кресло.
Хранитель уже возник за плечом князя, что-то нашептывая ему, и
Сергей опять растянул уголки губ. Он бился с хранителями
императорских источников, сражал магов Священных Родов и Любимцев,
уж этого хранителя Сергей бы размазал, даже не вспотев.
Одна проблема, после этого "планом Андорра" оставалось бы только
подтереться.
— Так бывает в жизни, князь, - небрежно - дружелюбным тоном
произнес Сергей, жестом приглашая его садиться, - пьют одни, а
вместо них страдают другие.
— Кто вы? - мрачно спросил князь.
Атаковать не спешил, видимо хватило мозгов послушаться
Хранителя, которому Гарольд-Сергей явил часть своей истинной
мощи.
— И к чему этот маскарад при такой мощи?
Сергей вдруг понял, что князь боится, ведь Оливье налил ему
литровую чару вина и вообще собирался поиздеваться, в рамках якобы
щедрого гостеприимства горцев. Он сложил пальцы, сотворяя своего
вина, со всей мощью псевдосилы Лонгхэдов и кулинарной магии
Кохов.
— Скажите, князь, что, по-вашему, является конечной целью этих
мировых войн? - спросил он в ответ, придвигая сотворенного
вина.
Князь Рошетт посмотрел хмуро, затем принюхался к вину и глаза
его расширились. Он словно помолодел на глазах, опять посмотрел на
Сергея, который все еще оставался в облике горца. Память вдруг
услужливо подсунула Сергею воспоминания о басках, вечно требовавших
автономии - возможно, следовало подкинуть им оружия и магии, чтобы
те кололи Испанию в бок и задницу.
— Вопрос, похоже, с подвохом, - проворчал князь, делая глоток и
припадая к бокалу.
— Цель войн - завоевание источников магии и территорий с живыми
на них, - сказал Сергей. - Завоевание, а не уничтожение. Да, я мог
бы обрушить, пусть не все Пиренеи, но скажем ваше княжество, в
глубины земли, где кипит лава, но какой в том смысл? Я просто
потратил бы массу магии впустую и почти ничего не добился.
— Почти? - переспросил князь, ставя пустой бокал на место.
— Удары подобной мощи производят впечатление, так было со
Стамбулом и Парижем, источниками Жоффров и Кардиналей, с Герхардом
Хофманном, решившим, что можно убивать дорогих мне людей и рушить
то, что я создал.
— Вы же понимаете, владыка Гарольд, - понизил голос князь, - что
княжества давно уже нет, и здесь командуют другие?