- Сука, ты же меня порезал!
Ну и неудивительно, ведь
проскользнувший по боку Германа нож ткнулся в его тело, что
удовольствия ему не добавило…
Герман резко ударил лбом в переносицу
оруна, тот мгновенно заткнулся и просто осыпался вниз, а он
развернулся к тому, что стоял слева, который испуганно смотрел на
человека, которого он только что ударил ножом в бок и никак не мог
понять почему тот не кричит или не падает…
Потом отмер и попытался ударить
Германа ножом прямо в лицо, но тот резко сдвинулся влево, а его
правая нога резко согнулась в колене, а потом носок ступни
распрямившейся ноги ударил в центр живота нападающего.
Тот мгновенно сложился пополам и без
звука рухнул на землю.
- Дяденька, я не с ними, дяденька, я
не с ними… - заверещал мелкий третий шкет, развернулся и дунул так,
что только пятки засверкали.
Герман решил, что тут ему делать
больше нечего. Он быстро добрался до дома, а потом быстро прошел в
ванную и закрылся там.
- Геша, - услышал он за дверью голос
матери. – Ты вернулся?
- Да, мам, - он снял прорезанную
легкую кожаную куртку, и тут увидел длинную прорезь на футболке в
районе левого бока, на уровне желудка, которая была сильно
пропитана кровью. Он чертыхнулся и стал медленно снимать её:
– Я вернулся, всё хорошо, - крикнул
он в сторону закрытой двери. - Хочу душ принять, - он быстро достал
из одного из ящиков на стене ванной бинт, марлю и перекись
водорода, которые хранились у них здесь на всякий случай. Потом
вылил перекись на вату и быстро сдернул футболку, а потом с
содроганием бросил взгляд на место повреждения…
На левом боку был виден большой
горизонтальный порез, судя по разошедшимся краям раны достаточно
глубокий. Из него струилась темно-бордовая кровь. Но Герман
практически не ощущал боли, а только небольшое жжение, но увидев
масштабность повреждения подумал, что придётся вызывать скорую
помощь.
Однако решил сначала попытаться
обработать рану – поднёс вату и стал осторожно вытирать кровь,
которая под воздействием перекиси за пузырилась и раздалось еле
слышное шипение.
- Не понял?! – чем больше он оттирал
кровь, которая от его прикосновений выходил из раны небольшими
толчками, то тем больше поражался. Прямо у него на глазах очищенная
от крови рана сначала медленно, а потом всё быстрее начала
«сходиться»: края сомкнулись и стал виден лишь длинный неглубокий
порез, а вот остался воспалённый шрам, а потом он стал все сильнее
бледнеть и раз… не осталось даже шрама на теле.