Надеется, что ее защитит древняя картина на штукатурке.
Повинуясь жесту Бриана, его люди принялись зажигать свечи. Хольм
вдруг вскрикнул и выронил факел:
– Ваше высочество, в святой воде – кровь!
К нему бросились остальные. Лица сделались мертвенно-белыми в
одну секунду. Бриан усмехнулся.
– И это, по-вашему, что-то вроде знамения? Трусы, дурачье!
Осветите все углы, мы на правильном пути.
Он не ошибся. Обшаривая храм, его люди вскоре наткнулись на
женщину, забившуюся в тесную нишу рядом с изваянием Божьего
вестника. Бриан подошел взглянуть на нее.
Первая красавица трех королевств… Прическа развалилась, из нее
выбиваются космы, торчат шпильки. Лицо, как у чахоточной побирушки,
от драгоценного туалета остались грязные окровавленные тряпки,
корсаж висит на ней мешком… это почему бы?!
Кровь хлынула к лицу Бриана. Он обозначил улыбку, блеснув острой
белизной зубов:
– Как опрометчиво было подвергать опасности вашу бесценную
жизнь, дорогая сестра. Ваша свита сбилась с ног, все вне себя от
тревоги. Что вы делаете здесь, любезная моя Амалия?
Подняла глаза – всепонимающие, как у недобитого оленя.
– Я обезумела от скорби, ваше высочество. Я слаба, я всего
боюсь. Я не осознавала, что делаю… может, Господь вёл меня…
«Ваше высочество», не «братец». Догадалась, сообразила,
пёс-Гектор уцелел и успел ей набрехать – притворяется дурочкой,
умная сука. Издевается кротким тоном. Ну, ладно.
– Дорогая сестрица, вы ведь рисковали не только собой, вы
рисковали и драгоценным младенцем, который должен стать нашим
королём… неужели вы рожали здесь, в этом месте, столь
неприспособленном для столь интимных и опасных дел? Одна, без ваших
дам, без повитухи? Как же вы могли…
Вздохнула, провела рукой по лбу.
– Я не помню, ваше высочество, ничего не помню… у меня горячка…
мне больно. Дайте мне глоточек воды, у меня все горит внутри…
Лживая сука.
Нагнулся, поднял ее с пола, встряхнул, – её лицо исказилось от
боли, – прижал спиной к крылу изваяния.
– Амалия, где ваш ребёнок? Я ничего не имею против вас, я всегда
вас любил, но то, что вы делаете – непростительно. Вы осознали, что
ваше дитя – король или королева?! Куда вы его дели?
– Я пить хочу, ваше высочество… позовите священника…
Встряхнул снова, стукнул спиной о мраморные перья.
– Где твой ребенок, Амалия? Скажи – и напьёшься, и отдохнёшь.
Ну!