(были. у Юри. во втором акте, когда она уже сдвинулась. и
выглядели они совсем не так кавайно).
— Вообще я с радостью, Нацуки, — ответил я, — но понимаешь, вот
прям целостное суждение составить не могу. Очень уж эта униформа
мешает.
— Ах ты изврат! — заверещала она, — Я знала, знала с самого
начала, что ты не просто так к нам попросился!
— Не просился я никуда, это Са…
— Молчи! — с легкостью переорала меня коротышка, — наверняка ты
один из тех психов, которые по шкафчикам в женской раздевалке во
время физры шарят! Вот пойду щас и куратору на тебя пожалуюсь!
— Нацуки, — робко вклинилась Саёри, — Гару так шутит, он никогда
не стал бы…
— А ты его не защищай, — ткнула пальцем в подругу Нацуки, — у
тебя синдром стокгольмский, ты привыкла к этому, как его, к
арбузу!
Блин, вот только ФЕМИНИСТОК мне здесь не хватало, господи Исусе.
Никто не говорил, что будет так геморройно. С другой стороны, если
Саёри — это уровень “бегиннер”, то Юри, скорее всего, “нормал”
(иронично, учитывая второй акт), Моника “хард”, а Нацуки — БЕЗУМИЕ.
С перманентной смертью. Как в рогаликах. Один прогиб, и ты
погиб.
— К абьюзу, — усмехнулся я.
— И к нему тоже! — продолжала кипятиться Нацуки, — какая я дура,
что сегодня из-за него беспокоилась, блин… надо всегда слушать
чутье, оно не обманет.
Это правда. Вот я предчувствовал, что общение с ней будет
чревато постоянными бугуртами, и пока что так оно и получается. Не
все ж тебе, Гарик, пиццу “четыре сыра” жевать, надо и жареных
гвоздей отведать.
— Можешь говорить что угодно, — произнес я доверительно, — самое
главное я уже услышал.
— Что ты там услышал? — осеклась коротышка. Розовые глазищи
снова загорелись. И откуда столько энергии у нее берется?
(в чем секрет энергии кота Бориса, кхе)
Некоторые кошки весят побольше. Да и выглядят поздоровее.
— Что ты из-за меня беспокоилась, — пояснил я и приготовился к
очередному сверхзвуковому воплю. Если она будет своей луженой
глоткой орать в том же духе, скоро кто-нибудь из преподавательского
состава заглянет к нам на огонек. Я бы на месте этого неведомого
куратора и впрямь ухо востро держал. Все-таки в клубе действительно
имеется определенный гендерный дисбаланс, если по-научному
выражаться.
Но готовился я зря.
— Просто Саёри расстроилась из-за тебя. И Юри. Даже Моника, —
она закатила глаза, — а я не хочу, чтоб моим друзьям было плохо.
Вот и все. А ты тут совершенно ни при чем.