(а знаешь, по сравнению с тем, что было у вас в ресторане, она
значительно спрогрессировала)
Но это замечание надолго не задержалось. Его тоже течением
унесло.
— Пойдем домой, — сказал я, когда все закончилось, — ты
мерзнешь.
— Не сейчас, — мягко сказала Моника и запустила руку мне в
волосы, — с тобой мне теплее. Постоим еще чуть-чуть.
Я не стал спорить. Мы стояли, глядя на реку, на деревья и
виднеющиеся вдалеке дома, а ветер вздымал с дороги желтые
пылинки.
Наверное, это как раз и был тот самый момент, когда я
окончательно поверил в то, что этот мир перестал быть картонными
декорациями бесплатной визуальной новеллы.
Домой снова вернулся поздно, около десяти вечера. Тому были
причины — по пути зарулили с Моникой в одну кафешку. Этого я даже
не планировал — просто пока проходили мимо, оттуда так одуряюще
вкусно пахло пончиками. И не теми круглыми американскими поделками,
которыми постоянно питаются киношные копы, а нашими. Желудок сразу
же скрутило, и мы зашли поужинать. Чутье меня не обмануло — пончики
в меню и правда нашлись. Я заказал самую большую порцию, и мы с
Моникой слопали ее под кофе. Очень хорошо пошло.
— Мне нравится твоя вера в меня, Гарик, — сказала госпожа
президент, вытирая с губ сахарную пудру, — но не думай, пожалуйста,
что у меня в гостиной печатный станок стоит, с которого я каждый
день наличность снимаю.
— И не думал, — отозвался я, — наличные это прошлый век уже. Я
ставил на безлимитную кредитку.
— Вынуждена тебя разочаровать, — Моника забарабанила пальчиками
по ободку чашки, — кредитка вовсе не безлимитная. Конечно, средств
хватает на относительно безбедную и комфортную жизнь, но в
отсутствие консоли аппетиты стоит поумерить.
— И это говорит человек, который умял в одиночку восемь
пончиков, — съязвил я, — Саёри бы тобой очень гордилась.
Моника закатила глаза и засунула в рот еще один пухлый комочек
теста. Последний.
— И мне ни капельки не стыдно, — заявила она, — я сегодня не
обедала, только кофе с утра перехватила перед выходом. Столько дел,
даже присесть не успеваю толком.
(судя по тому, какая у нее задница накачанная, приседает она
порядочно)
Когда потом шли по улице, рука сама собой сложилась в подобие
той клешни, которая в автомате вытягивает мягкие игрушки, и я едва
удержал себя от не самых… социально одобряемых действий. Хотя кто
знает, может, Моника и не стала бы возражать. Но старуха, сидевшая
на лавке под раскидистым то ли дубом, то ли вязом, уж очень
подозрительно на меня смотрела. Лучше поостерегусь. Мне все-таки в
этом городке жить какое-то время. Неохота прослыть маньяком,
который девок направо и налево лапает.