Так и вы, девочки. Юри, Нацуки. У вас совершенно разные стили.
Как евробит и дэз-метал. Они не делятся на “плохой” и “хороший”. И
если вам не очень-то по душе какой-нибудь стиль, не надо на него
бочку катить. Так только хуевые кинокритики поступают, простите за
мой французский. Лучше разберитесь и попробуйте вникнуть. Не зайдет
— ну и черт с ним, бывает. У меня так с альбомами Кендрика Ламара
вышло. Вы не обязаны любить всеми швабрами души поэзию друг друга.
Но постарайтесь хотя бы уважать. Ради клуба и ради себя самих.
Повисла тишина. Неловкая. Когда она затянулась, я невозмутимо
сел за парту и принялся складывать вещички в сумку.
— Что ж, э-э-э, — начала Моника. Приятно видеть ее растерянной,
не буду скрывать, — полагаю, на этой духоподъемной ноте мы можем
закончить сегодняшнее собрание. Завтра в то же время, в том же
месте, с новыми стихами! Все свободны… кроме Гару. Задержись на
минутку, будь другом.
Сделав знак Саёри, я вздохнул и помассировал виски указательными
пальцами. Что ты, Гарик, творишь, куда ты вляпался, переговорщик
пожилой? Тебе что, больше всех надо, что ли? Гарем собрать
решил?
(а почему бы и нет, собственно?)
Наворотил с три короба. Про артхаус, евробит и Кендрика Ламара.
Но, так или иначе, кажется, это сработало. Юри и Нацуки стояли в
дверях и тихонько о чем-то говорили. Лица у обоих были полны
сожаления.
— Твой навык красноречия нуждается в некоторой… полировке.
Я повернулся и увидел Монику. Глава литературного клуба стояла
прямо передо мной, грациозно опершись на парту.
— Зачем чинить то, что работает? — хмыкнул я.
— Если бы я так думала, Гару, так и осталась бы унылым
персонажем-советником, — ответила собеседница, — малым
удовлетворяются только дураки.
Огромных трудов мне стоило не сморозить какую-нибудь пошлую
херню. Моника тем временем продолжала:
— Я скину в смс адрес кафе. Будь там к восемнадцати часам. Не
опаздывай и, будь любезен, оденься поприличнее. Люди здесь,
конечно, ненастоящие, но глаза у них все равно на месте. До вечера,
дорогой.
— Ага, — отозвался я.
По пути домой Саёри трещала без умолку и, кажется, пыталась
разузнать, как я так нашел слова, чтоб помирить Юри и Нацуки. Я
честно старался ее слушать и даже почти не попадал впросак, но
давалось это тяжело. Голова буквально лопалась.
— Слушай, Гару, — спросила Саёри, когда мы уже стояли возле ее
двери, — не хочешь зайти? Могли бы посидеть вместе. Как раньше.
Приготовим что-нибудь вкусненькое, посмотрим киношку?