— Время скипается? — предположил я.
Моника кивнула.
— Верно. Но только для игрока. Не для меня или остальных. Когда
фокус смещается, мир игры продолжает существовать, только на
пониженных оборотах. Особо правдоподобным он не выглядит, потому
что это и не нужно, только все переусложнит. С ГП ты оказался прав.
Он действительно валяется то в гостиной на диване, то в постели,
пока скрипт не заставляет его активироваться. Пустая аватарка, что
с него взять. С девочками сложнее. Все трое сидят по домам. Их
можно навестить, даже поговорить с ними, но автономности им игра
отводит ровно столько, сколько нужно, чтоб они себе не
навредили.
— Как в симсах, — пробормотал я.
— Что-что? — переспросила Моника.
Мне не очень хотелось сейчас рассказывать про любимую дойную
корову блядской конторы Electronic Arts. Милка регулярно убивала
сотни часов, наблюдая за своими писающими человечками. Пыталась и
меня приохотить к этому занятию, но я слился. Сам концепт, конечно,
право на существование имеет, но тот же Rimworld реализует его
гораздо интереснее. В симсах ты надоедливого соседа максимум по
мордасам отлупить способен, а в римке можешь пустить беднягу на
органы, мясо в холодильнике запасти до лучших времен, а из снятой
кожи сварганить себе стильную ковбойскую шляпу. Настоящий рай для
креативного игрока. С легкими садистскими наклонностями.
Лучше Монике о существовании этой замечательной игры не знать
никогда.
— Неважно, — сказал я, — продолжай.
— Хорошо. Я хочу сказать, Гарик, что абсолютной пустоты здесь и
раньше не было. Но сейчас, когда вместо ГП появился ты, мир больше
не уходит в экономный режим. Иначе ты бы увидел вместо вот этого
всего людей, монотонно повторяющих одни и те же действия. Косящих
траву, поливающих цветы… Некоторые и вовсе просто стоят на месте и
головой в стену дома стучат. Жутковатое, скажу тебе, зрелище. На
ночь лицезреть не рекомендую.
Воображение тотчас подсунуло мне картинку. Вот какой-нибудь
мистер Смит или, если угодно, Фукуяма, возвращается домой после
трудового дня, ест свою курицу в соусе терияки, которую состряпала
миссис Фукуяма, потом смотрит телевизор (или, скорее всего, пялится
в пустой экран). Поднимается наверх и укладывает спать двух
крошек-Фукуямчиков, сказку им на ночь читает, одеялко подтыкает,
чтобы серый волчок не утащил. А потом они с миссис Фукуямой
сталкиваются друг с дружкой в коридоре, кивают друг дружке
молчаливо и отправляются во двор. И стоят там до самого утра. Как
самые большие на свете садовые гномы. Да уж, от жизни в такой
обстановке немудрено крышкой поехать. Поэтому сочувствовать Монике
стало еще проще.