Я ничего не ответил и покосился на силуэт, маячивший в коридоре.
Кажется, Моника не была уверена в том, что стоит показываться
подруге на глаза. Саёри хоть и не семи пядей во лбу, а два и два
сложить сумеет; тут и ежу понятно, что не просто так мы вдвоем по
городу шляемся. Тем более на Монике щас наряд такой… Правильное, в
общем, решение.
(ставлю сотку, что еще горячей она выглядит без
него)
Я поскреб подбородок и велел мозгу угомониться. Саёри все еще
меня обнимала, и внезапный стояк пришелся бы сейчас совсем
некстати. Моника тем временем из коридора исчезла.
— Вот что, ты давай отдыхай, — наконец сказал я, — а я щас пойду
домой и проверю, что там случилось.
Саёри встрепенулась.
— Гару, а вдруг это опасно? Что если он еще там? Кто
знает, что у него на уме? Давай сначала в полицию позвоним, пусть
лучше они приедут и проверят.
При мысли об общении с местными ментами мне сделалось дурно.
Конечно, они навряд ли сильно похожи на своих коллег из реального
мира, но тем не менее — время стремительно катилось к ночи, и я
дьявольски хотел спать. А ведь еще стихи писать надо, господь
всемогущий, за что мне все это?
— Не надо никуда звонить, Сайка. Все будет в порядке. Я щас
обойду дом и тебе отзвонюсь. Держи телефон при себе, хорошо?
— Х-хорошо, — согласилась она нерешительно, — только будь очень
осторожен.
Господи, теперь мы фразами из кино разговариваем, милота.
— Обязательно, — сказал я, — давай, на связи.
Саёри подпихнула под голову подушку и снова завернулась в
одеяло. Я поднялся и окинул глазами комнату. Что ж, кажется, ей
действительно не помешала бы помощь с уборкой и прочими бытовыми
штуками. Учебники с тетрадями в беспорядке валялись на столе, рядом
нашли свой последний приют обертки от шоколадных батончиков и две
коробочки с остатками лапши. Школьная сумка лежала под столом.
Комплект школьной формы нашелся на компьютерном кресле, в виде,
который моя мама с ее прокачанным скиллом красноречия всегда
называла “мятый как из жопы”.
Едва удержавшись от спонтанного желания написать в пыли на
мониторе какое-нибудь ругательство, я направился к выходу. Не
скрою, от сердца неплохо так отлегло.
— От тебя пахнет как от Моники, — сказала мне в спину Саёри.
Я повернулся.
— В смысле?
— Ванилью и еще чем-то таким, не знаю, — она широко зевнула, —
как ее духи.