Может он лежит на огромной кровати, подоткнув под спину подушки, с блокнотом в руках, взъерошенный и сонный...
Мамочки! Хватит думать об этом!
Спотыкаюсь.
Сначала взглядом о его взгляд. Неразличимый. Потом просто спотыкаюсь... Уж слишком близко я оказываюсь. Так близко, что вижу, как бьется венка у него на виске. И запах его парфюма слышу...
- Ну? - снова нарушает тишину Поздняков.
Ну?
Ах да, я же должна рассказать, попросить, отдать документы.... Черт, что в той бумажке было написано?! Что говорить?!
- Меня прислали, чтобы....
Поперхиваюсь.
Потому что Поздняков вдруг хватает меня за свободную руку, в которой нет папок, и резко дергает вниз. Так что я падаю перед ним на колени. Еще и на плечи надавливает, чтобы я даже не пыталась встать.
А потом выдыхает морозцем мне в лицо:
- Переигрываешь с неопытностью, Искра
Я в таком шоке, что до меня из всей фразы доходит только мое имя. И то, как он произносит его с длинным змеиным “с-с-с” и хрипло-торжественным “р-ра” оглушает даже больше, чем сама ситуация. Но я стараюсь взять себя в руки. Делаю глубокий вдох и выдавливаю вопросительное:
- Ч-что…?
А он мне на губы палец положил. Затыкает. И ощущение его на удивление грубой подушечки, клавиатурой может натертой, почти отключает сознание. Но в следующее мгновение оно вспыхивает сверхновой, потому что мужская ладонь обхватывает горло, а вторая его рука ловко вытаскивает шпильки из пучка, отчего волосы рассыпаются по плечам.
- Прекратите! Ч-что вы творите?! - то ли кричу, то ли сиплю я, глядя на него потрясенно.
- Говорю же, переигрываешь, - сообщает мне чертов Поздняков и резко дергает за волосы, так что моя голова откидывается беспомощно.
Красная Шапочка не того, похоже, боялась...
Если вам нравится - ставьте лайк))) И читайте другие три истории одной ошибки от моих коллег - их можно найти по хештегу "любовь по вызову" или нажав на ссылки в аннотации)
2. Красная шапочка
Мои друзья - идиоты. Да.
Ничем иным я не могу объяснить утренний звонок и отвратительно - предвкушающий тон Павла Сергеевича, уважаемого в миру адвоката. Типа они решили, что я засиделся в своей глубинке. Один. Без отдыха. И девок. И друзья, как настоящие меценаты, отправят свой дар, который разожжет огонь в моем ледяном сердце.
Он сказал не “сердце”, нет. Назвал другой орган. Но и без того его высокопарное дерьмо, которое, вообще-то, должно оставаться моей прерогативой, выглядело фарсом.