– Могу, – хрипловато ответил паренек.
– Уже слава богу.
– Значит, не он? – непонятно-угрожающе спросил Юрий Серафимович.
– Нет, не он, – даже с вызовом подтвердил Смирнов. Человек вновь повернулся на спину и вновь уставился в потолок.
– Вам нехорошо? – спросил врач.
– Мне хорошо, – сказал потолку человек.
Смирнов осведомился о нем как об отсутствующем стремительными вопросами:
– Он что – так и лежит? И в сортир не ходит? А если ночью пожар?
– И сидит, и стоит, и ходит. Сию же минуту – привычный депрессивный минор. Ну а насчет пожара… – Юрий Серафимович призадумался и весьма находчиво ответил: – Типун вам на язык.
– Заслужил, – признал свою промашку Смирнов. – Когда стемнеет, чем он занимается? Ведь надо же человеку чем-нибудь заниматься. Вот так в потолок смотрит?
– Читает иногда, но без интереса.
– Какой же тут интерес, когда ни хрена не помнишь? А по ночам к нему заходят?
– Если уж очень ему что-нибудь понадобится, звонок к дежурной сестре под рукой, – продолжил объяснения Юрий Серафимович. И наконец-то спохватился: – Тысяча вопросов. В связи с чем?
– Просто я, как всякий старик, бесцельно любопытен. Да и паренька жалко. Надо же, такая беда! – Смирнов, демонстрируя, какой он старик, мелко покивал седой башкой.
– Его не жалеть, а лечить надо, – наставительно заметил Юрий Серафимович, который, как все врачи, был немного проповедником. Но и похулиганить мог: – Вылечу я этого бугая, и, боюсь, жалеть не его, а нас придется!
– Я все слышу, – тускло обиделся человек, по-прежнему глядя в потолок.
– Ишь ты! – удивился Смирнов. – Обижается! Спорит с нами, выходит. Только нас не переспоришь: нас двое, а ты один!
– Пойдемте, Александр Иванович. – Юрий Серафимович взял Смирнова под руку и настойчиво повлек к двери. – У меня договорим.
Покидая бокс, Смирнов пожелал:
– Приходи в себя, мужик. Пора, давно пора. – А в коридоре интимно поведал врачу, которому можно открыться в сокровенном: – Дристунец прихватил. Весь день то в сортир, то в кусты. Я задержусь слегка в этом заведении, – и кивком указал на золотого джентльмена на черном прямоугольничке. Юрий Серафимович улыбнулся понимающе, еще и ободрил:
– Жду вас у себя. Вернетесь – я вам бесалолу дам.
И пошагал по пустынному вечернему коридору.
– Бесалол, бесалол мучит! – в оригинальной трактовке исполнил Смирнов «Бесаме мучо» и скрылся за дверью с джентльменом.